давать необходимые разъяснения с тем, чтобы уже при личной встрече ничего не объяснять. Но сейчас была несколько другая ситуация, и поэтому Дьяченко пришлось объясняться.
– Двадцатые годы прошлого теперь уже века, сами знаете, какими были, – начал Дьяченко немного издалека. – Народ мечтал не только о любви и детях, но и о победе мировой революции. Тем более, если учесть, что мой дед был профессиональный революционер, потому и свою подпольную кличку – Гранит, подарил моему отцу в качестве имени. А отец мой, Гранит Емельянович, как говорится, тоже повернутый на коммунистической идее, весьма гордился этим именем…
– Прошу вас чуть покороче и по существу, Михаил Гранитович, – перебил его Спицын. – У нас еще будет с вами время поделиться воспоминаниями.
В зале воцарилась гробовая тишина. Пожалуй, впервые Дьяченко был остановлен на полуслове, и все почувствовали, с каким трудом вице-губернатору удалось проглотить эту пилюлю. Все знали его злопамятство. Михаил Гранитович был единственным человеком в области, которого побаивался сам Коньков. В кулуарах поговаривали, что Дьяченко слишком многое знает о Конькове, и, между прочим, в отставке последнего многие видели и руку Дьяченко. А еще поговаривали, что он сам метил на пост губернатора, да, видно, в Москве считали по-другому.
Дьяченко покраснел еще более, до пунцовости, и опустил глаза так низко, что мог видеть только свою большую ладонь, лежавшую на черной кожаной папке.
– Да я, собственно, и ответил уже на ваш вопрос.
– Ладно, товарищи, мы с вами отвлеклись, – прихлопнул ладонью по столу Спицын. – Перейдем к делу.
Спицын на минуту замолчал, собираясь с мыслями. Все сидели, ожидающе устремив свои взоры на него, пятидесятилетнего с небольшим мужчину со строгими чертами лица, от которого отныне будет зависеть очень многое. У него пока еще не было здесь ни друзей, ни врагов (их еще следовало приобрести), ни завистников и подхалимов (эти обычно появляются сами собой). В этом отношении Спицыну было очень легко начинать деловой разговор, но вместе с тем и архитрудно, ибо первые же слова этого разговора должны сказать о многом, если не обо всем.
– Для начала я хотел бы представить вам Орленко Сергея Сергеевича, – все повернули голову в его сторону. – Это мой зам по прежней работе. Своим указом я назначил его вице-губернатором, курирующим экономику. Товарищ компетентный, надежный, с двумя высшими образованиями – экономическим и юридическим. Так что, прошу любить и жаловать. Вы с ним еще успеете познакомиться, как и мы с вами, – все остальные кадровые вопросы я решу в ближайшую неделю. Сейчас же поговорим, собственно, о нашем с вами хозяйстве… Разумеется, я не стану спрашивать у вас, как вы жили до этого. Об этом у меня сложилось достаточно определенное мнение после очного знакомства с вашими делами, благодаря моим помощникам, с которыми вы уже, надеюсь, успели познакомиться.
Спицын повернул голову в сторону секретаря
