покупательница торопливо положила рыбу обратно на мраморный прилавок, словно собираясь уйти. Но красавица Луиза удержала ее:
– Ну скажите вашу цену.
– Нет-нет, это слишком дорого.
– Все-таки скажите!
– Хотите восемь франков?
Старуха Мегюден, точно проснувшись, засмеялась недобрым смехом:
– Видно, люди думают, что мы воруем товар. Восемь франков за такую крупную камбалу! Это тебе, может быть, голубушка, дадут столько за ночь, чтобы ты не завяла!
Луиза отвернулась в сторону с оскорбленным видом. Но служанка дважды возвращалась, предлагая девять и, наконец, десять франков. Потом, когда она уже совсем собралась уйти, ей неожиданно уступили:
– Ну ладно, будь по-вашему, давайте деньги!
Служанка подошла к прилавку и стала дружелюбно беседовать со старухой Мегюден. На госпожу Табуро так трудно угодить! Сегодня будут к обеду гости, родственники из Блуа, нотариус с женой. Ведь у госпожи Табуро вся родня такая важная, а сама она хоть и булочница, но дама образованная.
– Будьте так добры, выпотрошите! – сказала оверньятка, прерывая разговор.
Нормандка ловко распорола пальцем брюхо и выбросила внутренности в ведро. Она провела кончиком передника под жабрами, чтобы снять несколько приставших песчинок, после чего собственноручно положила покупку в корзину оверньятки, заметив:
– Ну вот, моя красавица, скажете мне спасибо.
Однако четверть часа спустя служанка прибежала, раскрасневшись, в слезах, и вся ее тщедушная фигурка тряслась от негодования. Швырнув камбалу на мрамор, девушка показала широкую дыру в мясе со стороны брюха, доходившую до хребта. Целый поток прерывистых фраз вырывался из ее сдавленного слезами горла:
– Госпожа Табуро не хочет брать вашей камбалы. Она сказала, что ее нельзя подать гостям… А меня выругала дурой, которую всякий обворовывает… Ведь вы сами видите, что рыба испорчена. Я не переворачивала ее на спину, поверила вам на слово… Отдайте мне назад десять франков!
– Надо смотреть, какой берешь товар, – спокойно ответила Нормандка.
Оверньятка возвысила голос, что заставило подняться с места старуху Мегюден.
– Оставьте нас в покое, слышите! Разве можно брать обратно рыбу, которая валялась у покупателей? Вот еще новости! Почем мы знаем, куда вы ее уронили, что отделали ее таким манером!
– Я!.. Я!..
Она задыхалась.
– Обе вы воровки, да, воровки! – крикнула наконец девушка, разразившись рыданиями. – Госпожа Табуро так и сказала.
Тут-то и грянул гром. Разъяренные мать и дочь разразились бранью, наступая на служанку с кулаками. Та, совсем опешив, разревелась громче прежнего. С двух сторон ее осыпали отборной руганью, хриплый голос старухи и пронзительный голос Луизы потрясали воздух. Торговки точно перебрасывали
