привычка к дисциплине сняла усталость. – Следите, чтобы никто не зашел сзади. Готовы? Со мной, как только я двинусь.
Спартанцы бросились вперед, застав илотов врасплох. Одного Плистарх ударил щитом в лицо, второго рубанул мечом, они не успели даже отреагировать. А когда нанесли ответный удар, их встретили щиты и метательные ножи.
В считаные секунды шестеро илотов были повержены. Кончено, они привычны к тяжелому труду, но на этот раз столкнулись с воинами, которых тренировали и обучали с семилетнего возраста. Плистарх и его стражники прошлись по ним, как летняя гроза.
Уцелевшие илоты скрылись в подсвеченной пламенем тьме. Плистарх повернулся к своим товарищам. Тот, что был в сандалиях, разинув рот от ужаса и прижимая руку к шее, повалился наземь. Из-под его пальцев текла кровь. «Даже крысы умеют кусаться», – мелькнуло в голове у Плистарха. Он остался рядом с умирающим, оказывая ему эту последнюю почесть, хотя со всех сторон доносились крики. Илоты возвращаются, подумал царь, или зовут на подмогу. Он слышал топот ног и отдающие команды голоса.
Впервые Плистарх столкнулся с тем, что его людей истребляют. Несмотря на боевые навыки, доспехи, тактику, спартанцев всегда было мало. Им не побороть такое скопище врагов, тем более сейчас, когда они изранены и потрепаны после землетрясения. Без пищи они ослабеют, и тогда илоты перебьют их одного за другим.
Царь потер грудь, ощутив боль – рваный, пульсирующий ритм. Вероятно, болел какой-то мускул, однако Плистарх испугался. Его отец погиб, покрыв себя славой, при Фермопилах, он стоял за Спарту и отдал жизнь ради того, чтобы спасти отступающую армию. Однако при Платеях не Плистарх одержал окончательную победу. Эта честь выпала его регенту Павсанию.
Плистарх не станет последним военным царем Спарты. Он дал клятву в этом Аполлону и Аресу. Человек навязал миру свою волю. Пока царь мысленно подводил итоги, ночь пылала.
Оставшийся с ним стражник снял сандалии с павшего товарища, практичность не покинула его и перед лицом смерти. Странно, но это обнадежило Плистарха.
Где-то рядом раздался зовущий на помощь женский голос. Царь не мог оставить его без внимания, хотя чувствовал, что он здесь совсем один. Вой рабов тоже был слышен, такой же дикий и устрашающий, как пламя пожаров. Плистарх щелкнул языком, подзывая своего стражника, и они вдвоем пошли в ту сторону, откуда доносился крик.
Лучи восходящего солнца озарили почерневшие руины. В последние часы перед рассветом царь Архидам отправлял своих людей за водой к реке. Им удалось уберечь от разрушения несколько храмов на акрополе, но, что важнее, люди были заняты делом. К утру некоторые даже уснули. Самые страшные пожары утихли, и над большей частью города поднимались лишь тонкие струйки дыма.
Архидам не спал. Всю ночь он отправлял гонцов к союзникам, в Коринф и Аргос, в Афины. Он организовал патрули из воинов-спартанцев в полном боевом снаряжении. Им было приказано тащить на акрополь
