так не работает. Ты же знаешь, там нельзя ничего менять.
В воспоминаниях я даже не могу ни с кем взаимодействовать. Я возникаю привидением, невидимкой для всех. Застреваю там и наблюдаю за происходящим, как в кино, пока не придет время возвращаться. Невозможность вмешиваться определенно снижает потенциальную привлекательность путешествий во времени. В жизни все не так прикольно, как изображают в разных фантастических фильмах.
– Ну просто держи в голове. Вдруг правила поменяются, – настаивает она.
– Заблокировать Дэвида любой ценой. Замётано, – киваю я. – Так зачем он тебе пишет?
– Ой, вот только не заводи меня, – говорит Никита, готовясь рассказывать.
Я откидываюсь на сиденье, слушая вполуха. Мои мысли блуждают. Я обдумываю утренний разговор с аппой и замечание Никиты. Вдруг правила поменяются.
А серьезно, есть ли они вообще – правила? Я чувствую запах, исчезаю, возвращаюсь. Время не останавливается: то, что я пропустила в настоящем, уже не наверстать.
Все мои источники знаний о синдроме чувственного искривления времени – та памятка, интернет и маленький онлайн-форум для людей со СЧИВ, который я откопала несколько лет назад. Еще в прошлом году я сходила на групповую встречу в Ванкувере, но это мне мало что дало. Остальных ресурсов мне хватало. Но теперь… Я опускаю голову на ладонь, вспоминаю тот первый поход к врачу, когда мне было девять. Мне делали анализ крови, рентген, полное обследование организма. «Абсолютно здорова, никаких патологий, – заключил доктор. – И тем не менее».
И тем не менее.
– У меня еще не было пациентов с этим синдромом, – заметил доктор, метнув взгляд на аппу. – Не могли бы мы переговорить наедине? Я хочу пригласить Эйми в больницу для некоторых исследований.
– Нет, – отрезал аппа, – никаких опытов над моей дочерью.
– Да нет, мистер Ро, вы не так поняли. Эти исследования помогли бы нам лучше понять природу такого состояния. Ничего инвазивного. И все только с вашего согласия, естественно.
Но аппа и слышать не хотел. Он встал и взял меня за руку:
– Вы сказали, дети это часто перерастают?
– Ну да. В тех случаях, о которых я читал…
– Это все, что нам нужно знать. Дальше мы сами, спасибо.
Тем дело и кончилось.
Интересно, могли бы те исследования что-то изменить? Ведь к врачу мы ходили после самого первого исчезновения. Приложи я тогда больше усилий, случились бы остальные восемь? Но тут требовалось разрешение аппы. Или мамы, если бы она еще была с нами.
– Так ты придешь, да? На выпускной аукцион? – Встревоженный голос Никиты выводит меня из ступора. Я выпрямляюсь, соображая, что я пропустила. – Мне нужна подстраховка. Дэвид точно не упустит шанс загнать меня в угол.
Так. Я почти уверена, что она про тот аукцион, который будет сегодня после уроков. Его устраивает выпускной комитет для сбора средств. Я киваю:
– Конечно
