не меньше чем старшего сына и младшую дочь. Но они уже самостоятельные, взрослые). Мои питомцы. Тут уж точно, любовь взаимна. Их не обманешь. Конечно, питомцев необходимо кормить, ухаживать. Но их нужно еще и любить. И без этого, никак.
Чем я занимаюсь?
Да по сути, ничем.
Пишу рассказы с озвучкой. Подрабатываю то там, то сям. Выбираю те места работы, где может присутствовать и сын. Я ведь не могу его надолго оставлять одного дома. Но это не беда. Главное, мы вместе.
Во-всяком случае, я не чувствую себя обездоленной и ущемленной (как считают некоторые из моих знакомых и родственников). А героиней (по их же мнению), не чувствую и подавно. Просто стараюсь быть счастливой в каждом оставшемся, в моей жизни, дне.
Однако по вечерам, особенно, когда сын ложится спать, мне бывает одиноко.
Грусть подкрадывается незаметно, вместе с наступающими сумерками. В доме становится тихо. В этот момент я чувствую себя одинокой. И снова приходят воспоминания.
Когда мне исполнилось четыре года, папе дали двухкомнатную квартиру. Правда, в панельке, и в не слишком престижном районе. Но все-таки, это была своя, отдельная квартира. Это было большое достижение, по тем временам.
Там я пошла в новый детский сад, а затем и в школу. Все это находилось совсем рядом с домом. Там же была и детская площадка. А зимой, рядом со школой заливали каток.
Я очень любила нашу новую квартиру. Любила гулять во дворе. Смотреть по вечерам телевизор. Любила своих друзей.
Я чувствовала себя спокойной и защищенной. Жизнь казалась счастливой и безопасной. И ведь, если вдуматься, таковой она и была.
У нас было все для счастья. Квартира. Дача. Неплохой заработок у папы и хорошая (пусть и не очень высокооплачиваемая) работа у мамы. Бабушка, которая нас любила и всячески поддерживала. Мы с братом учились в школе, и довольно успешно. У родителей были друзья. Была возможность на целый месяц поехать в оплачиваемый отпуск. Все это было.
И мы с братом были счастливы. Во-всяком случае, я точно была счастлива.
А вот мама, по ходу, нет.
Во-всяком случае, я очень часто слышала ее жалобы на невеселое существование, на бедность, на то, что «вот у людей». С ее точки зрения, у людей все было лучше, в том числе и мы, дети. Она почти всегда была недовольна. Всегда жаловалась на плохое самочувствие.
Тогда я была еще ребенком, и не воспринимала мамины капризы, а иногда и истерики близко к сердцу. Впрочем, мне и сравнивать-то было не с кем. Мне казалось, что это нормально. Что это, в порядке вещей.
И прошло еще много лет до того момента, когда я поняла, что мамины истерики и капризы, ее тяжелый, деспотичный характер, были следствием одной, непонятной мне долгое время причины: душевной болезни.
Мама была больна, и тщательно это скрывала. Впрочем, на эту тему практически никто не задумывался. Она, знала. Но она старалась, что бы никто не догадался о ее недуге. Ведь, с ее точки зрения, это было «клеймо» на всю оставшуюся жизнь.
И только,
