Неужели это нарком так резвится? Впрочем, эксцентричный нрав Чичерина хорошо известен не только дипломатам, но и чекистам. Не может этот товарищ без шутливых выходок!
Пронин боком подошел к шкафу. Резко раскрыл дверцы. Там действительно сидел человечек. Хуммер даже вскочил с кресла от неожиданности. Человечек скрючился, закрыв лицо руками. Но даже по телосложению было ясно, что это не Чичерин: нарком явно плотнее.
– Что за игры, товарищ? С вами говорит сотрудник ВЧК Иван Николаевич Пронин. Нас сюда пригласил нарком.
Человечек ловко вскочил, выпрыгнув из шкафа. На вид ему было лет 17, малорослый, худощавый, с длинными прямыми русыми волосами и покатыми плечами, он был одет в клетчатый английский свитер.
– Моя фамилия Панкратов. Я референт товарища наркома, мы сейчас пишем одну статью… И я здесь отдыхаю. Прошу прощения, если чем-то неприятно вас удивил.
– Вы знаете, где сейчас товарищ Чичерин?
– Он задерживается. Просил встретить вас и занять чаем и беседой. А также передавал свои нижайшие извинения товарищу Хуммеру и товарищу Пронину.
– Извинения приняты, а теперь давайте чай, – проскрипел американец.
– Все будет очень скоро и в лучшем виде. Могу предложить также сигары.
– Не стоит, – ответил Хуммер за себя и за Пронина.
Он куда-то выбежал, но очень скоро прибежал, волоча за собой столик на колесиках. Там все было чин по чину: чай, печенье, даже бутылка французского коньяку.
– Пить без хозяина мы не станем, – объявил Хуммер.
Панкратов налил гостям чаю – и американец первым жадно принялся пить обжигающий напиток.
– А кстати, Панкратов, у вас имеется имя и отчество? – спросил Хуммер.
– Леонид Михайлович. Лучше просто Леонид.
– Действительно, лучше. Вам ведь еще и двадцати лет, наверное, не исполнилось?
Панкратов зарделся:
– Мне восемнадцать. Будет через месяц.
– Хорошие у вас работники в советской стране, молодые совсем.
Пронин приметил, что Хуммер как-то странно поглядывает на Панкратова. Но отогнал «античные» мысли.
– Мне с детства хорошо давались иностранные языки. Я много перевожу для товарища Чичерина.
– Я это сразу понял, – по-кошачьи растягивая слова, сказал Хуммер, отправляя в рот кусок домашнего печенья.
Но тут на лестнице послышались бодрые голоса. И в комнату, как метеор, ворвался Чичерин, а за ним – рослый красноармеец с винтовкой.
– Мои дорогие друзья! Арнольд, чертушка, прости, что заставил тебя ждать! Не всегда даже мы, дипломаты, до конца точны.
Хуммер встал ему навстречу, они обнялись и поцеловались.
– Ты, Борисов, уходи в свою комнату, – приказал Чичерин красноармейцу. – А мы здесь посидим, поговорим, прошлое вспомним. У меня неплохой рояль. Ты по-прежнему любишь Моцарта? – строго спросил он Хуммера.
– Куда деться от этой любви?
Чичерин
