пошел впереди, за ним следовали начальник уезда и все остальные. Старый домик, к которому они подошли, Ни Шоуцянь выстроил еще до того, как держал столичные экзамены. Потом, когда был выстроен большой дом, этот пустовал и служил амбаром, в котором время от времени хранили зерно. Здесь жила только одна дворовая семья, которой было поручено охранять амбар.
Начальник уезда обошел домик со всех сторон и наконец сел в главной комнате.
– Дух твоего отца действительно вещий дух! – сказал он, обращаясь к Шаньцзи. – Он обо всем мне подробно рассказал и просил меня разрешить все дела. Как ты думаешь, – продолжал он, – что, если этот старый домик отдать твоему брату Шаньшу?
Шаньцзи пал ниц.
– Все будет зависеть от вашего светлого решения, – произнес он.
Начальник уезда велел ему принести тетрадь с записью имущества.
– Богатый дом! Богатый дом! – приговаривал он, листая тетрадь.
Когда же он дошел до записи о разделе, сделанной собственноручно стариком Ни, то громко рассмеялся:
– Твой отец ведь сам все это написал, а мне сейчас наговорил про тебя столько нехорошего. У него тоже, как видно, сегодня одно, а завтра другое. – И он велел Шаньцзи подойти поближе. – Раз есть запись о разделе, в которой все сказано, то все ваши земли и все прочее должны принадлежать тебе; твой брат Шаньшу не имеет оснований претендовать на это.
Госпожа Мэй была в отчаянии. Она только собралась было подойти к начальнику уезда и просить его, но тот продолжал:
– Пусть к Шаньшу отойдет только этот старый дом со всем его содержимым, и ты, Шаньцзи, из-за этого не спорь!
– Вы рассудили очень мудро, господин начальник, – поспешил заверить его Шаньцзи, который про себя подумал: «В этом доме, кроме старой рухляди и дырявой крыши, ничего нет. Даже зерно, которое здесь хранилось, и то я недавно почти все продал, осталось совсем немного. Ладно уж, хватит с меня».
– Так вот, Шаньцзи и Шаньшу, мы порешили единым словом, и, чтобы никто из вас потом не жаловался, здесь присутствуют ваши родственники, и пусть они будут свидетелями. Но вот что я должен сказать, – добавил начальник уезда. – Только что старый господин Ни сказал мне, что в этом домике под левой стеной закопано пять тысяч ланов серебром в пяти чанах и что эти деньги должны принадлежать его младшему сыну.
Шаньцзи не поверил.
– Если это действительно так, – сказал он начальнику уезда, – то пусть здесь закопаны хоть десятки тысяч, все это будет принадлежать брату, и я не посмею оспаривать у него право на эти деньги.
– Если даже и вздумаешь требовать, я этого не допущу! – сказал начальник уезда и тут же велел людям достать мотыги и лопаты.
В присутствии госпожи Мэй и ее сына люди стали копать землю и под фундаментом восточной стены действительно нашли пять чанов. Когда чаны вытащили, все увидели, что они доверху набиты серебром. Серебро из одного чана вынули, положили на весы, и оказалось, что там шестьдесят два с половиной *цзиня, то есть ровно тысяча ланов. Все были поражены. Даже Шаньцзи
