Мне здесь даже воды не дали попить, не то чтобы накормили. Попрошу тебя, братец, постой тут, подожди, а я пойду подлечу немного желудок и сразу вернусь.
– Нечего сказать, работник! – возмутился Чжан Цянь. – Такой преступник, а ты позволяешь ему без надзора свободно расхаживать! Даже в кабинет хозяина ты обязан был следовать за ним. А сейчас, кто его знает, здесь он или нет. Диву даюсь, как ты можешь спокойно об этом говорить. Ладно, дело твое, меня это не касается, – сказал напоследок Чжан Цянь и повернулся, намереваясь уйти.
Ли Вань схватил его за руку.
– Человек-то, конечно, здесь, – сказал он Чжан Цяню. – Куда он мог деться? Давай лучше подумаем, как заставить его выйти отсюда. Ты ведь небось пообедал, сыт. Так что ж ты уходишь, куда же тебе-то торопиться?
– Его жена осталась в гостинице, – ответил Чжан Цянь. – Я, правда, просил хозяина присмотреть за ней, но душа у меня неспокойна. Он-то вернется, что волноваться! А вот она – она ведь одной веревкой связана с Сяося, и пока она у нас, он-то никуда не денется.
– Ты прав, – согласился Ли Вань, и Чжан Цянь ушел.
Ли Вань, стараясь не думать о пустом желудке, остался караулить, но до самого вечера Сяося так и не показывался. Заходило солнце, наступали сумерки. Ли Вань до того изголодался, что больше уже не мог терпеть. Он снял с себя верхнюю одежду и в соседней лавке променял свое платье на лепешки. В лавке он задержался недолго, но когда возвращался, услышал шум запираемых ворот. Подбежал к дому – ворота были уже заперты.
«Сколько я прослужил в ямэне, но так надо мною еще никогда не издевались! – негодовал про себя Ли Вань. – Не ахти уж какая персона начальник канцелярии, чтобы его привратник позволял себе такое самоуправство! Да и этот тоже: жена и вещи в гостинице… остался ночевать – так дай знать. Что поделаешь, придется уж эту ночь как-нибудь просидеть тут у них под навесом. Завтра с утра дождусь, пока выйдет кто-нибудь из слуг поумнее, и с ним поговорю».
Шел десятый месяц года. Было хоть и не особенно холодно, но среди ночи подул резкий ветер и полил дождь. Ли Вань весь промок и промучился до утра. Утром, когда дождь перестал, снова явился Чжан Цянь: оказывается, Шунюй настояла на том, чтобы он пошел за ее мужем. У Чжан Цяня были при себе все казенные бумаги, и они с Ли Ванем решили, что ворвутся в дом, как только откроются ворота. Так они и поступили.
Привратник не смог удержать их, они ринулись в гостиный зал и подняли там крик. Все, кто был в доме, и стар и мал, сбежались на их крик и заголосили. Прохожие, услышав доносившийся из дома шум, столпились у ворот. Наконец, обеспокоенный криками, вышел и сам хозяин, весь в трауре:
Сокрыты волосы под траурным убором,
*Цветок гортензии на шапке;
На нем надета наизнанку
Рубашка грубого холста,
Рогожною веревкой подпоясан,
Соломенные туфли на ногах.
Услышав покашливание хозяина, слуги закричали: «Хозяин идет!» – и расступились.
– Что за шум? Что происходит? – спросил Фэн, входя в зал.
Чжан
