style="font-size:15px;"> – Ой, эти ваши девчачьи заморочки, – фыркнул Оуэн. – Вот у драконов муж всем обеспечивает жену и еще и сам калым платит. Нужны мне эти твои платочки носовые?!
– Тебе не нужны, мне надо, – проворчала я уязвленно. – Нечего тут. Приданое – это лицо невесты.
– Лицо – это лицо. Оно вон у тебя какое красивое. Я за тебя любой калым отдам.
– Побереги калым-то, – тут же возмутилась я. – Нечего семейное добро разбазаривать. Папа говорит, муж хозяйственным должен быть, а ты…
– А я очень хозяйственный. Да я самый хозяйственный из драконов! Айла, ты только за другого замуж не выходи.
– И не подумаю. – Я выбралась из его объятий. – Что я, пустоголовая, что ли? Ты ушел, а я через день и имя позабыла?
Пройдя по поляне, поднялась на пригорок и взглянула вниз. Прямо подо мной бурлила глубокая полноводная река. Грязная вода, ударяясь о глинистый берег, уносила за собой поднятую муть.
В Воротянке, особенно в этом месте, никто никогда не купался. И дело даже не в крутом высоком обрыве. Нет.
Водовороты!
Меня с детства пугали ими братья. Жуткие истории о тех несчастных, кого туда скидывали разбойники. О маленьких девочках, которые не слушали старших и падали в омут этих грязных вод. О разъяренных утопленниках, что выползают на берег в полнолуние и поджидают путников в кустах у дороги. И я верила, особенно когда они грозились скинуть вниз и меня, если не буду их слушаться.
Эти могли.
И глазом не моргнули бы, начни я тонуть.
В общем, все знали: кто попадает в реку, сразу уносится на дно и обратно не всплывает.
– Айла, немедленно отойди оттуда! – Ухватив меня за руку, Оуэн оттащил от обрыва на несколько шагов. – Мало ли, сползет земля – и поймать не успею.
Хм… я покосилась на песчаный пригорок с рублеными краями.
– А сам ты в это веришь? – тихо поинтересовалась у друга, страшась снова услышать о склизких синих вонючих утопленниках.
– Во что? – Оуэн непонимающе уставился на меня.
– В водовороты! Мне братья говорили, что если в воду упадешь, то уже не найдут никогда. Река заберет насовсем. Навсегда! И не выпустит.
– Найдут у деревни, – отмахнулся он. – Сказки все это для ребятни. Тела у пастбища на поверхность выбрасывает.
– И все мертвые? – выдохнула, представляя в камышах среди коров мертвяков, плавающих на спинах, почему-то гребя руками. Синих. И пахнущих трясиной. Брр…
– Айла! – В голосе жениха послышалось раздражение. – Ну почем мне знать, все или нет? Но что гиблое место – так точно! Не зря же я за рощей сети ставлю, а не тут.
– Надо другую поляну для встреч выбрать, – пробурчала недовольно.
– Зачем? – смутился он и, пожевав травинку, добавил: – Нет, это хорошее место. Никто сюда не приходит. И дорога недалеко. Взрослым здесь делать нечего, а мелочь мамки не пускают под угрозой порки. Но к обрыву не подходи. Не нравится мне, когда ты там стоишь. Не по себе.
Пожав плечами, я вернулась к большим
