назад свою косу.
– Почему это цыпленок? Думаешь, я никогда не влюблялась?
– Влюблялась, – презрительно ответила Фридель. – Влюбляться можно сотни раз в жизни. Но когда приходит тот, ради кого ты бросишь все, и тебе все равно, что о тебе думают другие…
Реха молчала. Она вспомнила все свои любовные истории, которые вообще не заслуживали такого названия: она часто и сильно влюблялась, но эта влюбленность никогда не длилась дольше нескольких дней, непостоянные чувства, которые угасали так же быстро, как вспыхивали, и вскоре снова переходили в безразличие или даже неприязнь. Она никогда ни с кем не обращалась хуже, чем с мальчиками, которые приглашали ее потанцевать более трех раз на школьных танцах или которые оставляли пошлые записки в ее книгах («Ты можешь прийти в парк сегодня в восемь вечера? Нам надо поговорить»).
Около полудня Фридель ушла.
– Если Хаманн спросит, скажи, что я ушла отдохнуть. – Однако пошла она не в комнату отдыха, а в соседний цех. Она так и не вернулась, и Реха, привыкшая к строгой дисциплине, с беспокойством подумала о Хаманне, как о строгом учителе, перед которым нужно будет выгораживать прогульщицу.
Теперь она чувствовала, как ее руки устали, а запястья начали болеть.
– Устала? – спросил Хаманн, который все это время стоял позади нее, скрестив руки на груди, с задумчиво сдвинутыми бровями.
– Это же может делать машина, – отозвалась Реха.
– Мы можем ее изобрести, – предложил Хаманн. – У меня есть еще несколько предложений по улучшению, получим премию – поделим. Согласна?
– Согласна. – Реха засмеялась, она была уверена, что это шутка, ведь знала Хаманна всего один день.
Он вытащил помятую записную книжку, что-то в ней нацарапал и сказал:
– Вот и замечательно. – Он взял ее за руку. – А сейчас пойдем на кухню и поедим жаркое из свинины. Этот костюм все равно уже маловат.
По дороге они встретили Николауса, который неторопливо шагал по желтому песку. Он вздрогнул, когда Хаманн заговорил с ним:
– Как работа, юнец?
Николаус молча отмахнулся.
– Не поладил с Карлом?
– Да нет, – тут же отозвался Николаус, но выглядел он при этом подавленным.
– Наша активистка уже внесла первое предложение по улучшению, – сказал Хаманн.
Николаус опустил голову.
– Не слушай его, – вмешалась Реха. – Я лишь сказала, что мою работу может выполнить машина. Но на самом деле я слабо представляю, как эта машина должна выглядеть.
«Я же сказала это только потому, что устала», – стыдливо подумала она.
– Проектированием займусь я. Главное – умение видеть. – Теперь Хаманн шел между двумя новенькими, застегнув до самого горла свою синюю рабочую куртку, несмотря на позднюю летнюю жару. Николаусу он был всего лишь по плечо, но все же парень чувствовал себя рядом с ним очень маленьким и хилым и думал: «Но я вижу задачу только тогда, когда спотыкаюсь о нее…»
Хаманн
