командирской похвале, как ее уже жестко приземлили. Хотя ротный прав, конечно. Совсем забыла про маскировку.
Белкин – мужик незлобивый и отнюдь не солдафон, упивающийся властью. Подчиненные для него не серая однородная масса, а живые люди со своими характерами, достоинствами и недостатками. И, похоже, офицер не придает принципиального значения тому, что учебная рота у него особенная, женская.
«Для меня вы прежде всего солдаты, завтрашние снайперы», – эту фразу Белкин произнес при знакомстве и остался верен своим словам. Никакие шуры-муры его, семейного человека, не интересовали. Складывалось подчас впечатление, что он немного даже сторонится женщин. А может, что-то похожее на комплекс неполноценности в общении с противоположным полом развилось из-за поврежденного колена, принудившего к хромоте и хождению с тростью?
Впрочем, Белкин был не единственным «сбитым летчиком». Большинство командиров рот и взводов оказались в школе после ранений и лечения в госпиталях. Понюхавшие пороха, научившиеся бить немцев, они считали неуместным свое пребывание в женской школе и рвались на фронт. Но на поданные рапорты троим из наркомата обороны пришел отказ с мотивировкой, что и в тылу есть важные дела вроде подготовки тех же снайперов для войск. Некоторые офицеры все еще надеялись, что их просьбу наконец-то удовлетворят и они сменят место службы.
Говорят, что и начальник школы подполковник Кольчак просится в действующую армию, считая свое пребывание в женском пансионате, как он полушутя однажды выразился, временным.
Телега
Грубость никого не красит, но мужчинам-офицерам она подсознательно прощалась, а вот когда выеживалась твоя же ровесница, только наделенная властью командира отделения или помощника командира взвода, это у девчонок вызывало внутренний протест. Отсюда и конфликты, порой весьма серьезные, которые пыталась в зародыше погасить «мама Катя», главный авторитет и верховный судья. Но майор Никифорова одна, а их, курсантов второго набора, почти шестьсот, прибывших со всех уголков СССР, и каждая со своим характером, настроением, привычками. В душу всем не заглянешь, поди разберись, кто прав, кто виноват.
Двадцатичетырехлетняя Надежда Телегина приехала в школу из-под Тамбова по направлению областной комсомольской организации. Широкоплечая, высокая, с большими натруженными руками, она походила на метательницу молота или тяжелоатлета. Скуластое, грубоватое, мужского типа лицо, напрочь лишенное эмоций, отнюдь не казалось привлекательным. Природа явно поэкспериментировала, словно в насмешку подарив девушке столь неженственный облик. И тем самым предопределила ее армейскую стезю.
Еще во время учебы Надежду назначили командиром отделения, а по ее окончании оставили в школе с повышением в звании до старшего сержанта и должности – помощника командира взвода. О большем она и не мечтала. Телегиной, наделенной от природы физической силой, мужским складом характера, нравилось быть лидером. И все бы ничего, если бы властная деревенская
