И теперь, оставшись вдовой, она с полным правом звалась графиней. Но главное, что она унаследовала, – это капитал. Обладая предприимчивостью, основала строительную фирму. «Запачкала известью родовой герб», – как прохаживались на ее счет злые языки.
– Так что же, комиссар, вы в самом деле меня боитесь?
Каттани не отрываясь смотрел в ее лучистые черные глаза.
– Может, и боюсь, – флегматично ответил он. – Я знавал женщин вашего типа.
Графиня рассмеялась.
– Ну давайте же, скажите откровенно. Сколько убийств вы мне приписываете? Сколько трупов, упрятанных под фундамент домов, которые я строю?
– Да нет, – Каттани наконец оторвал от нее взгляд. – Я имел в виду совсем другую опасность. – И продолжал, стараясь глядеть на нее не так откровенно: – Вы мне кажетесь червонной королевой. И жертвы ваши совсем иного рода. Представляю, сколько их!
Из толпы вынырнула изящная фигурка Эльзе. За ней как тень, следовал Нанни Сантамария, танцевавший с Эльзе весь вечер. Увидев мужа, любезничавшего с Ольгой, она вскричала чуть ли не с истерическими нотками в голосе:
– Ах, вот он где, мой муженек! А я-то никак не могла понять, где ты запропастился!
– Ты же знаешь, что я не выношу такой толкотни. Стоял тут, в сторонке.
«Не слишком-то убедительный ответ, дружище, – подумал он. – Нет, совсем не убедительный».
– Если вам интересно это знать, то комиссар признавался мне, каков его идеал женщины, – вмешалась графиня. Ей хотелось поддразнить ревнивую жену.
Каттани словно только сейчас заметил Сантамарию и смерил его взглядом. «Сначала делает подарки моей дочери, потом пристает к моей жене», – подумал он. Этот тип начинал его раздражать.
Вновь выплыла сутулая фигура Платто, поглощавшего кто знает какой по счету бокал.
– Мертвый придавлен доской гробовой, тот, кто еще жив, ищет покой… Разрешите представиться: барон Платто, поэт.
Смерть полицейского
Девушка сидела на скамейке, обхватив себя тонкими, слабыми руками. На лице ее застыло выражение тоскливого страха. Де Мария поспешил подойти к ней и сразу же понял, что у его невесты что-то стряслось.
– Анна, почему у тебя такое выражение лица?
– Все из-за брата. Его перевели в другую тюрьму. В Палермо, в Уччардонскую. Он страшно испуган, хочет тебя видеть. Говорит, должен тебе что-то сказать. Ты к нему съездишь?
– Конечно. Сегодня же, – успокоил ее полицейский.
Возвратясь из Палермо, Де Мария позвонил невесте.
– Да, я с ним говорил. Это очень важно. Ты успокойся, а я сейчас же должен повидать комиссара.
В квартире Каттани зазвонил телефон. Комиссар находился как раз у аппарата и сразу же снял трубку.
– Слушаю.
И услышал, как что-то щелкнуло, словно повесили трубку. Через несколько минут вновь раздался звонок.
– Говорит
