не запретили врачи в связи с ухудшением зрения, так сказать, от систематического получения по голове тупым предметом в виде боксёрской перчатки. Успехи в боксе в основном делали ребята с такой же тупой головой, как и сам тот предмет. Белозёров сначала страшно переживал, но тренер его успокоил и разрешил приходить на тренировки неофициально, чтобы не терять форму. Впоследствии, когда Саня встречался с ребятами, продолжавшими заниматься, он даже порадовался, что его занятия вовремя закончились, потому что первая, более удачливая, половина бывших боксёров попала в «бандиты», а потом и в тюрьмы, а вторая же, менее удачливая, – на больничные койки и с весьма тяжёлыми последствиями.
Во втором взводе служил рядовой Коля Ордин, который тоже раньше занимался боксом. Вечерами, в свободное до наступления отбоя время Ордин с Белозёровым, как говорится, немного друг друга лупцевали, чтобы не забыть боксёрские навыки. Их занятия видела вся рота, в том числе и Вася Щукин.
Минут через десять после того, как прозвучала любимая команда «Рота! Отбой!» и все разом прыгнули в свои койки, кровать Белозёрова резко подпрыгнула, как автомобиль на хорошей кочке. Саня открыл глаза и увидел Васю Щукина.
«Лучше бы смерть с косой! Не так было бы страшно!» – подумал Белозёров.
– Подъем, «карась»! Бегом в коридор! – услышал Саня голос Щукина и «мягким местом» почувствовал ещё один неслабый пинок Васиного сапога.
В коридоре уже стояла группа рядовых солдат «дедов» и несколько человек из числа сержантского состава.
– Ну что, «карась»? Ты, говорят, у нас боксёр? – ехидно спросил Щукин, глядя не на Саню, а на «дедушек».
Белозёров молчал. Тогда Вася продолжил:
– В общем, так, товарищи солдаты, сержанты и старшины, – Щукин с ехидной улыбкой оглядел всех присутствующих, – этот «карась» просит у вас разрешения немного со мной побоксировать. Я, конечно, был против этого мероприятия, но он очень настаивал, и вы меня уговорили на поединок из одного раунда. Надеюсь, мне этого времени хватит. А если он вдруг получит травмы или увечья или, не дай бог, умрет, вы, надеюсь, подтвердите, что это был несчастный случай во время спортивного состязания, инициатором которого был, естественно, не я, а он! Да? Да!
И под общее ликование толпы Щукин поднял, как победитель, правую руку вверх.
«Для довершения общей картины этого триумфа не хватало только, чтобы кто-то возложил ему на голову лавровый венок. Очень полезная вещь, – подумал Белозёров, – проигравшему можно положить на могилку, а победителю в “черепаховый” суп, сваренный из черепа проигравшего».
Саню и Васю стали готовить в бою. Белозёрову досталась одна старая рваная перчатка, почти пустая внутри, которая просто падала с руки. Саня обмотал руку небольшим вафельным полотенцем.
«Ничего. Перчатка получилась даже твёрже, а значит, и удар будет жёстче», – подумал Белозёров и попросил сменить ему тапочки-шлёпанцы на сапоги.
