баррикады, отстоим любимый Ленинград!
Не снимая ботинок, он влез на кровать, скрестил на груди руки и громко запел: «Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает. Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто НЕ ЖЕЛАЕТ…!!!»
Присутствующие, сначала с хохотом, начали ему вторить. Но Генка просто заразил всех своей серьёзностью. И постепенно ребята запели так, будто это была их последняя в жизни песня, песня людей приговоренных к расстрелу. Вот – вот, сейчас откроется входная дверь, и войдут вооружённые люди. Офицер с золотыми погонами подаст команду: «Целься. Пли!!!» и последним, что они увидят, будут вспышки огня из оружейных стволов…
Знали бы поющие, что были они не так уж далеки от истины. Ведь именно в это время к подъезду общежития подкатил жёлтенький милицейский УАЗик, называемый в народе «канарейка», из которого выпрыгнули два вооруженных человека в форме – пожилой, седой прапорщик с тонкими усиками и молоденький младший сержант в фуражке, заломленной на затылок как у лихого казака.
– Милицию вызывали? – задали они, почему-то одновременно, стандартный вопрос коменданту общежития, которая, как курица-наседка, тут же забегала вокруг них, ни на минуту не умолкая.
– Да, да, да! Вызывали, вызывали. Вы вовремя приехали, ещё бы минуты три и было бы поздно, от них можно ожидать чего угодно. Студенты-заочники! Нет с ними слада никакого, не то, что наши ребята из «Гортелефонстроя». А эти даже убить могут! Могут! Просто вертеп какой-то, они представляете уже…
– Так убили или могут убить? – прервал комендантское «кудахтанье» пожилой милиционер.
– Да! – коротко бросила Франческа Ивановна.
– Что да? «Да» убили или «да» могут убить? – не понял милиционер.
– Ну, могут, – уже не так уверенно повторила комендант, – это же комната номер шесть!
– Хорошо хоть, не палата номер шесть, – хихикнул молодой милиционер, – Кстати, о ваших воспитанных работниках «Гортелефонстроя» – недели не проходит, чтобы мы к вам в общежитие не приезжали. Ну, где тут знаменитая палата номер шесть, ведите, а мы тихохонько за вами проследуем. Посмотрим на ваших психов.
– Да сегодня не «наши» бузят, – уже, как бы извиняясь, сказала Франя Ивановна и, забежав вперёд, стала показывать дорогу к «вертепу».
Пациенты «палаты № 6», пока комендант вызывала милицию, спели все революционные песни, какие только знали, но расстрела не последовало. Песни больше не вспоминались, как не напрягали они свои извилины, распухшие от экзаменов в институте, и все как-то сразу погрустнели. Тогда Саня тоже встал на свою кровать и тихо сказал:
– Всё, мужики, поём гимн Советского Союза и спать! Это приказ. Завтра на лекции с утра.
И в тот момент, когда милиционеры подходили к комнате с номером шесть, её постояльцы нестройно начали петь гимн Советского Союза, а Белозёров, как раненый командир, отдавший последний в своей жизни приказ, рухнул на кровать,
