в рыжие усы, сказал вслух:
– Представляю, что сказал бы начальник отдела, обнаружив утром этих отцов-революционеров в «обезьяннике», да прочитав мой рапорт про коллективное исполнение гимна страны, «за что все и были задержаны»… Интересно, очень интересно…
Он пододвинул к себе журнал «Учёта другой информации», называемый сотрудниками просто «ЖУДИ», и увидел под ним спрятавшийся бутерброд. Лейтенант потянул к нему руку, но остановился, вдруг вспомнив, что в том районе, куда он направлял наряд милиции, в одном из общежитий должен сейчас обитать его бывший одноклассник, Саня Белозёров, который приехал из Мурманска сдавать зимнюю сессию в институте. И поселили, помнится, его где-то в одном из общежитий городских предприятий связи. Белозёров звонил ему раза три, но по разным причинам пока так и не получилось встретиться – то Крылов дежурил, то Белозёрову надо было готовиться к экзаменам. До Саниного отъезда они договорились обязательно созвониться.
– А ведь точно, – сказал уже вслух Крылов, – Санька сам говорил, что у него жена должна родить днями. Неужто его работа? Ах, хулиган в форме! Ладно, разберёмся.
Лейтенант пододвинул стул поближе к столу, взял в руки шариковую ручку, смачно погрыз её кончик, как собаки грызут сахарную косточку, и глубоко вздохнув, с возгласом: «Ёхохооо…хо» продолжил заполнять служебный журнал…
– Ну, па, ты даёшь! – девочка в розовом платье похлопала Белозёрова по щеке и дыхнула ему в лицо папиросным дымом…
– Ну, папа, ты даёшь! – опять услышал Белозёров грубый голос и открыл глаза.
Генка, уже свежевыбритый, благоухающий табачным дымом и каким – то жутким одеколоном, с папиросой «Беломор» в зубах стоял над Саней и тряс его за плечо.
– Чо? – не понял Белозёров.
– Ни чо! Ну, ты и даёшь, папа! Как ты спал – то всю ночь на крошках? Заначил, значит, от друзей на утро? Может и бутылочку пивка под подушку спрятал? Колись, ментяра, а то у меня голова раскалывается после вчерашнего.
Белозёров сел на кровати и огляделся. Мысли, как кузнечики, прыгали в голове, не давая сосредоточится и реально оценить обстановку в комнате. Но Саня собрался и «навёл резкость» на окружающую действительность.
Красные хитиновые панцири обильно украшали его подушку и простыню. Аромат уже начавших протухать креветок и папиросного дыма «радовали» обоняние. Саня закашлялся и встал с кровати:
– Как ты можешь курить свой «Беломор» с утра? – он громко чихнул и, утерев нос вафельным полотенцем, продолжил, – Даже с крошками, думаю, спать лучше, чем с креветками. Но, как говорится, чем бог послал! А вчера он послал только креветок и без хлеба. Откуда взяться крошкам?
– Ага, с крошками хорошо, особенно если ещё у этих «крошек» длинные красивые ножки в ажурных чулочках… Даже странно, почему они вчера не появились? На креветки они обычно хорошо клюют! Ну, ладно. – Генка смачно затянулся своей «беломориной» – Умывайся, давай, и пошли смотреть стенгазету «Лучшие люди
