и полностью сосредоточиться на еде никак не удавалось.
Кто? – вот вопрос, который не давал мне покоя. Кто это мог быть? Кому понадобилась жизнь сына кухарки? «Несколько ножевых ранений…» Это ж как надо ненавидеть. Или – стараться, чтобы было наверняка?
Кто мог заказать Колю?
Если дело здесь действительно не только в пьяных эмоциях, причина должна быть серьезной. Например, если денег от продажи иконы ему не хватило, чтобы рассчитаться со всеми долгами. Кредиторы наверняка знали, что других источников доходов у Коли нет, и, если незакрытый остаток был достаточно весомым, могли и замочить. Чтоб другим неповадно было. Могли? Могли.
Мог возникнуть нюанс с самой этой продажей. Хромова говорит, что икона – несомненный подлинник, но ведь она не эксперт. Да и муж ее тоже. Они опираются на мнения других, «специалистов», а люди, как известно, могут обмануться. Или обмануть.
Кроме того, здесь может возникнуть целый ряд других нюансов, о которых, не зная всех подробностей дела, я пока еще не могу судить. Антиквариат такая вещь…
Ну и напоследок не забудем упомянуть о круге общения Николая Матвеева, который был весьма и весьма своеобразным. Здесь уже «пришить» могли просто за что угодно. И по пьяни, и за неосторожное слово, если девчонку какую-то не поделили… Это направление, пожалуй, самое зыбкое. Если все другие версии лопнут, определить мотив здесь будет невероятно сложно. Разве что кто-то в доверительном разговоре признается сам.
Доедая тающую во рту свинину с овощным рагу, я все больше склонялась к мысли, что первое, на чем мне следует сосредоточить свое внимание, – это непосредственный круг общения Николая и, в частности, его «коллеги» по карточным делам. Все-таки первое дело о краже было связано именно с этим. Так что не будет ничего удивительного, если и второе тоже.
К тому же, наводя справки в этом направлении, я смогу попутно задавать разные интересные вопросы и, вполне возможно, набреду на какой-нибудь личный мотив, о котором неизвестно следствию.
Да и Хромов, если он действительно как-то причастен здесь, должен был обратиться не куда-нибудь, а в ту же маргинальную среду. Даже если он вышел на исполнителя своего предполагаемого заказа не сам лично, а через кого-то, этот «кто-то» не мог не засветиться. Опыт показывает, что в таких случаях всегда находится кто-нибудь, кто одним глазом видел и одним ухом слышал, и моя задача – вычислить его и расколоть.
Такие оптимистичные прогнозы строила я, сидя в тихом ресторанчике и не подозревая, что в действительности все окажется далеко не так просто и очевидно, как представлялось в моем воображении.
Часы показывали ровно шесть, когда я подъехала к давно знакомому зданию.
Предварительно позвонив, я поднялась в кабинет Андрея Мельникова, своего однокурсника, стариннейшего друга и верного соратника.
Несмотря на конец рабочего дня, он сидел за столом, заваленным какими-то папками и бумагами, –
