Божие:
Как Мария в церковь шла,
крест святой встречала,
райские ворота
отмыкала разом…
Там по книге пели
Господь со Петром:
Соберёмся летом
святыням поклониться…
Дай Бог светить солнцу
над горой прекрасной,
где Мария корову подоила…
А потом она взяла меня за руку, и мы направились повидать Петрова ягнёнка… А когда зашли за хуторские постройки, чтоб увидеться с дедушкой, глазам моим предстало зрелище весьма удивительное… Там сошлись работники со всего хутора, и мужчины, и женщины, так же чисто и нарядно одетые, как и мы с бабушкой… Они ждали нас… Хаукон Саломонссон вывел вперёд трясущегося старика, согбенного, в клобуке, капюшон которого закрывал нос, и с высоким посохом в руке… Он направился в сторону горы, и мы последовали за ним… Возглавлял шествие дедушка Хаукон, а мужчины шли вплотную за ним и несли факелы, только не зажжённые, а покрашенные на кончиках красной краской:
– Чтоб не было видать по всем селениям…
Так выразился один из работников. Замыкали шествие женщины с нами, детьми… Старик с посохом еле тащился по лугам, но никому не казалось, что он идёт медленно – кроме меня… Мне так не терпелось увидеть ягнёнка… Бабушка крепко стискивала мою руку, а я отвечал на это тем, что тянул её вперёд изо всех сил, от натуги чуть не ложась пластом, словно плохо обученный цепной пёс, но она была непреклонна… Наверно, там речь шла о каком-то необычном создании – ведь сколько усилий было затрачено, чтоб сделать визит к нему и торжественным, и тайным… Да, торжественным, ведь люди пели над факелами, и тайным, ведь эти факелы нельзя было зажигать, а само пение казалось таким приглушённым, что вне процессии было не слышно… Это происходило в седьмой день августа месяца, и летние ночи всё ещё были белы… Но всё же тень от горы по вечерам становилась синей, и на возвышении, где стоял хутор, травы в росе по утрам благоухали сильнее… Но в мире больше возвышенностей, чем поросший травой склон у хутора… Когда я увидел, куда направляется наша процессия, то сразу перестал так сильно тянуть бабушку вперёд, а напротив, тесно прижался к ней… Впереди у нас был холм под названием Мариин угор, а нас, детей, всегда настрого предупреждали, чтоб мы не буянили рядом с ним… Нам говорили, что там обитают скрытые существа и охраняют своё жилище с помощью чар… Такие описания сопровождались рассказами об отчаянных подростках, которые пытались что-то корчить из себя и с громкими воплями совершали набеги на этот угор… Все они потом сходили с ума и оканчивали свои дни, привязанные в хлеву, где ревели вместе с коровами… Некоторые из старших детей слыхали такой человеческий рёв в своих странствиях по миру, в дальних краях, например, через два хутора в долине, или даже ещё дальше – через три хутора, – и меня прошибал холодный пот, когда они изображали вопли этих недолюдей… И сейчас я снова принял горизонтальное положение и стал отбрыкиваться ногами,
