тогда мы его прощаем, – произносит он с важностью в голосе. Просто, чтобы внести ясность: лично меня никто никогда не прощает, если в выходные мне приходится работать, и, как следствие, я не приезжаю их навестить.
– Ну что, что нового слышно в Сити? – спрашивает меня Том.
– Да ничего особенного. Все как обычно, – отвечаю я, садясь в свою очередь к столу.
– Вам там не угрожает банкротство, как банку братьев Леман? – встревоженно вмешивается Стейси.
Я суеверно стучу по дереву под столом.
– Нет, я бы сказала, что на данный момент мы не собираемся банкротиться.
«Гораздо вероятнее, что обанкротится Великобритания, чем еще один крупный инвестиционный банк», – думаю я, однако не вижу смысла полоскать им мозги рассказами о подобном развитии событий.
– Знаешь, я на днях в парикмахерской читала какую-то статью про аристократа, который работает с тобой в одном банке, – говорит мне Ханна. Ей дозволяется время от времени читать газетенки, специализирующиеся на светской хронике, потому что «она же немка».
В этот самый момент я жую кусок ржаного хлеба, который неожиданно застревает у меня в горле. Да что ж такое, он меня будто преследует: я слышу, как о нем говорят даже в том единственном уголке Англии, где, как я надеялась, о нем никто и представления не имеет.
– Как же его зовут? Такой невероятно красивый молодой человек, ты не могла его не заметить, – настаивает Ханна, не подозревая, что творится у меня на душе.
Все за столом замирают, уставившись на меня. Ух ты, какой саспенс.
– Иэн Сент-Джон, – прочистив горло, негромко произношу я.
– Точно! – радостно восклицает Ханна. – Ты его знаешь?
На какой-то момент я испытываю сильное искушение сообщить моей будущей невестке, что я сломала нос прекрасному графу Лэнгли, но это могло бы вызвать у моих родных, обычно вполне миролюбивых, слишком большое воодушевление. Лучше не вдаваться в подробности.
– Как-то видела мельком, – бормочу я.
И к тому же кто на самом деле может сказать, что знает Иэна Сент-Джона? Полагаю, никто.
Остается неясным, что он делает в крупном американском коммерческом банке, в то время как его семья владеет бессчетным количеством компаний, разбросанных по всему миру. В газетах говорилось о какой-то семейной ссоре, подтолкнувшей его отказаться от всех предложений работы, исходивших от его деда. Ведь работа на кого-то – даже если она очень хорошо оплачивается – явно не может сравниться с тем, когда ты управляешь гигантским предприятием своей семьи.
По правде говоря, он прекрасно мог бы вообще ничем не заниматься, подобно большинству людей его ранга, в то время как он целыми днями торчит в офисе, света белого не видя. Почти совсем как я. Это делает его для меня еще более невыносимым.
Вскоре разговор за столом возвращается к более безопасным для меня темам – таким, как
