покачала головой. Затем подалась вперед, уперлась локтями в колени и поднесла кулаки ко рту.
– Долго собираешься торчать в этой безлюдной деревушке и заниматься самобичеванием? Что с тобой вообще происходит?
– Из интереса спрашиваешь или в рамках формальностей, прежде чем расскажешь, что на самом деле привело тебя в эту «безлюдную деревушку»?
– Я просто переживаю за своего ребенка.
– Хм, как странно. А вот нам с Арианом и сестрами всегда казалось, что единственный, кто тебя интересует, – это твой распрекрасный «янтарный сын», способный одним своим касанием испепелить все живое. Самый сильный, самый любимый, самый красивый…
– Неправда, – она нахмурила бледные брови. – Ты красивее.
– О, только вот это не моя заслуга.
– Ты говоришь так, словно я чудовище какое-то. – Она развела руками.
– Ну да, – он развел руками, – ты ведь всего лишь оставила дочерей, потому что не считала их достаточно сильными, самого младшего среди нас вообще хотела убить, а из нас двоих с Тенью выбрала его, потому что он самый перспективный. Идеальный сыночек.
– Да ладно. Он ведь все равно тебе дорог.
– Разве?.. – он вытянул лицо и поднял бровь.
– Достаточно дорог, чтобы ты вернулся к нему и помог. Монстров становится больше, он не успевает всех спасти и расстраивается.
– М-м-м, – Азаруэль вскинул брови, допил чай с осадком и поставил кружку так, что едва не разбил ее о стол. – И ты, беспокоясь о любимом сыне, решила найти ему подмогу!
– Все, хватит. – Она отмахнулась от него, словно от мухи. – Я же знаю, что в итоге ты поедешь. Ты не можешь его бросить, если он нуждается в тебе.
Азаруэль прикусил серую губу, в глазах его засверкали молнии.
– В общем, – она вытащила из внутреннего кармана пальто конверт и положила на стол, – билет я тебе взяла. Пожитков у тебя немного, так что дело за малым. Возвращайся к работе, сынок. Будь полезен обществу. Может, ты когда-то и совершил «целую гору преступлений», – она многозначительно ухмыльнулась, – и даже в глаза своей бывшей не можешь смотреть, но пора жить дальше.
– Она не моя бывшая. Мы даже слов любви друг другу не говорили.
– Но симпатия у вас была. И ты подпустил ее к себе достаточно близко, чтобы она смогла тебя убить.
Мать встала.
– Вот удивительная девчушка. Забрала у меня одного сына и искалечила жизнь другому. Не будь она под опекой, клянусь, я бы ее уже на куски разорвала.
– Я сам виноват в своих бедах, – процедил Азаруэль сквозь зубы. – А на нее не смей даже смотреть.
Мать смерила его таким взглядом, словно размышляла, отнестись к его словам с усмешкой или же воспринять их всерьез.
– Он тебя ждет, так что поторапливайся. – Она развернулась и направилась к выходу, но вдруг застыла у дверей. – Еще кое-что. Будь осторожнее. Без скрипки будет тяжко, а во второй раз смерть будет не «клиническая»,
