стало неловко, потому что теперь, когда мои финансы несколько выправились, я позволила себе заменить привычный дешевый стиральный порошок на чуть более качественный. Саркастическую оценку своих домохозяйских умений я пропустила мимо ушей и забормотала, что меня пока еще жаба душит покупать очень дорогие порошки. Последовавший яростный ответ свелся к «Вот мама всегда пользовалась “Персилом”, и мне плевать на всяких там жаб, тритонов и особенно на тебя», как будто девочка надеялась, что в ближайшее время я могу случайно наглотаться соляной кислоты.
– Что-то ты притихла, – заметил Нико, когда мы в тот вечер уселись ужинать. И попытался накрыть мою руку своей. – Все хорошо?
Я отдернула руку. Вот ведь странно: в присутствии Франчески у меня никак не получалось дотронуться до Нико, хоть я тянулась к нему всем телом в поисках поддержки.
Франческа же не сводила с нас бдительных глаз, метавших молнии ненависти. Поэтому оставалось только спрятать руки, дабы не разразиться рыданиями и не закричать: «Да, лучше не бывает! А что не так-то? Твоя дочь меня ненавидит. А в остальном все зашибись как блестяще». Это был совсем не тот сценарий семейных ужинов, который я описывала Сэму, уверяя, что теперь, когда я вышла за Нико, мы с сыном станем частью большой семьи.
Точно по сигналу, Франческа откинула назад длинные темные волосы и отодвинула тарелку:
– Терпеть не могу пасту карбонара.
Нико покачал головой.
– Вот уж неправда. Ты же всегда ела ее с удовольствием. – Подтекст «когда была жива мама» прямо-таки висел в воздухе, словно написанный огненными буквами в вечернем небе.
– Значит, мне не нравится карбонара, которую готовит Мэгги.
Молясь, чтобы и Сэм не воспользовался возможностью продемонстрировать свою придирчивость в еде, я попыталась смягчить момент.
– В следующий раз, когда соберусь готовить пасту, возьму тебя в помощь, и мы попробуем сделать по-твоему.
Франческа посмотрела на меня так, словно я предложила быстренько напялить скафандр и слетать на Марс. А тут еще Сэм, как нарочно, набрав полный рот воды, от души чихнул, выплюнув на тарелку Франчески полупережеванные спагетти. Та вскочила, опрокинув стул, и помчалась наверх. Прошло целых пять секунд, прежде чем от грохота двери, едва не слетевшей с петель, в серванте зазвенели синие кувшинчики Кейтлин.
– Сэм! Если тебе приспичило чихать, так хотя бы прикрой рот рукой и отвернись от стола.
Но Сэм лишь озорно расхохотался – любимая реакция десятилетних мальчишек. Изо рта опять посыпались кусочки бекона и грибов вперемешку с прядками спагетти.
– Да прикрой же ты рот, ради бога. Пакость какая. – Мой тон был резче обычного. Не хотелось, чтобы Нико думал, будто пригласил в свою жизнь неуправляемых дикарей.
Но Нико лишь вручил Сэму салфетку и велел:
– Иди-ка приведи
