и в отличной форме, учитывая, что ему, должно быть, за шестьдесят. Выглядит он на десять лет младше.
Этот человек однозначно лучший тренер в студенческом хоккее. Наверное, поэтому до сих пор так горько вспоминать, что, когда я захотел поступать в Брайар, он мне отказал.
Я отбивался от рекрутеров с десятого класса, даже от тех, кто представлял Брайар – колледж, куда я хотел поступать. А потом подкрался выпускной, и, когда пришла пора решать, Брайар мне стипендию не предложил. До сих пор помню то утро, когда я, проглотив гордость, позвонил и попросил связать меня с Дженсеном. Черт, я бы даже поехал из Финикса в Бостон, чтобы поговорить с ним лично, но по телефону он четко дал понять, что, «подумав хорошенько», решил, что я не подхожу для их программы.
Ну, ему же хуже, верно?
Мало того что я теперь здесь, так я еще и лучший игрок во всей комнате. Меня с первого раза выбрали в драфте, черт побери.
– Хорошо. Теперь, когда вы закончили мериться членами, дайте-ка я вам кое-что объясню. Еще раз не проя́вите уважение на моем катке во время тренировки – и никогда не будете представлять этот колледж в составе хоккейной команды.
Рэнд, у которого нет ни словесного фильтра, ни представления о том, как читать между строк, решает, что надо бы оправдаться.
– При всем уважении, тренер, – мрачно замечает он. – «Иствуд» это дерьмо не начинал. Это вина «Брайара».
– Вы и есть «Брайар»! – ворчит Дженсен. Мои сокомандники тут же затыкаются. – Вы никак не поймете, что играете теперь в одной команде. Нет больше «Иствуда». Вы все – члены мужской хоккейной команды «Брайар».
Кое-кто из парней принимается ерзать на своих местах: им явно неловко.
– Слушайте, ситуация не идеальная, ясно? Слияние произошло в последний момент. У вас было недостаточно времени, чтобы перевестись в другие колледжи или найти себе место в других программах. Вас поимели, – просто заключает он.
На мгновение его взгляд останавливается на мне, после чего он снова принимается оглядывать собравшихся.
– И я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вы попали в другую команду, если не войдете в эту.
А вот это поразительно щедрое предложение. У Дженсена репутация бесчувственного сухаря, но, может, есть и другая сторона.
– Тем не менее, – грубым тоном продолжает он, – факт остается фактом: у меня тут почти шестьдесят парней, а в финальный состав войдет меньше половины. Цифры невеселые. Многие из вас в команду не попадут.
Воцарившаяся тишина оглушает. Слышать, как он вот так запросто об этом говорит, неприятно. Даже мне. Я совершенно уверен, что Дженсен не сможет выкинуть меня из команды, но на душе все-таки становится тревожно.
– Неделя будет спланирована следующим образом. Поскольку нас всех тут обломали, мы получили от Национальной студенческой ассоциации спорта разрешение провести недельный тренировочный лагерь и разобраться, что у нас с количеством игроков. К концу недели я опубликую итоговый список, а также
