руку Патриции и опустилась на свободный стул рядом со старичком. Старичок оказался бабкиным доверенным лицом, адвокатом и нотариусом, а стопка листов под носом у Роберто – бабкиным завещанием. Тут-то грубость Клаудии и нашла объяснение – графиня, земля ей пухом, в лучших древнеримских традициях оставила все имущество любимому первенцу. И теперь восемьдесят гектаров самой дорогой в Риме земли вместе с трехэтажным замком и забором с горгульями принадлежит им с Роберто. Как и ненависть остальных членов семьи, надо полагать.
– На счетах, к сведению уважаемого синьора, в данный момент немного – порядка шестидесяти тысяч, что от их же июньского вклада остались, – старомодно обращаясь к Роберто в третьем лице, шелестел адвокат. – Я взял на себя смелость часть средств перевести на депозитный счет, процент небольшой, но на текущие надобности хватает, – он вытащил из крокодилового портфеля кожаную папку и придвинул новому хозяину.
Роберто откинулся на стуле, своей высокой спинкой напоминавшем трон.
– После посмотрю, синьор Бальдаччи. Это не горит.
Синьор Бальдаччи мелко закивал.
– Тогда последнее. Глубокопочитаемая графиня Морацци особо просила проследить за судьбой достойнейшей четы де Роз. Досточтимый синьор Морацци, должно быть, помнит, сколь высоко их матушка ценила преданность этих во всех смыслах положительных людей. В пункте пятом приложения оговорено, что в случае, если новый владелец недвижимости найдет необходимым прекратить с ними трудовое соглашение, надобно выплатить указанную компенсацию в самый день увольнения. Подчеркиваю, только при этом обстоятельстве. Если же, напротив, он сочтет возможным пролонгировать срок службы вышеназванных помощников всего лишь на пять лет, то выплачиваемая сумма будет сокращена вдвое. Элементарные расчеты подсказывают абсолютную выгодность…
– Я сейчас не собираюсь никого увольнять, адвокат, – оборвал витиеватые объяснения Роберто. – И позабочусь о том, чтобы после продажи виллы синьоры де Роз либо продолжили работу, либо получили компенсацию.
Старичок прикрыл морщинистой ладонью открытый рот.
– Ка-ак? Уважаемый синьор намерен расстаться с имением?
– Да, – твердо ответил наследник. – И не только с имением. – Он длинно вздохнул, не отнимая глаз от документа. – В понедельник я буду вынужден отбыть сразу после похорон, поэтому прошу вас подъехать сюда опять завтра вечером, мы внесем изменения в мое завещание.
– Чего-о-о? – раздался прямо над ухом визгливый голос Клаудии. Она уцепилась за спинку Аниного стула и раскачивалась в такт своим словам, почти касаясь выпирающей грудью затылка девушки.
– А семье, значит, ничего сказать не надо?! На семью, значит, наплевать?! Нет, вы слышали? Дом – продать, из завещания – вычеркнуть! – Она пробежалась горящим
