уже разошлась. Хотелось поделиться своими идеями и задумками, тем, что так меня вдохновляло. И в лице тетки Свэньи я видела благодарную слушательницу. Она вообще любила пообщаться и поболтать.
– Можно делать именные или с памятными надписями. Клиенткам будет приятно знать, что такая вещь принадлежит только им и больше никому.
– Ах ты, хитрая лиса, – Свэнья усмехнулась. – Вот и кровь торговцев в тебе проявилась. У твоего прадеда ведь было прибыльное дело. Чем он торговал, я запамятовала.
– Я тоже, – неловко усмехнувшись, открыла следующую коробочку. – А вот эти вам как?
Теперь мы разглядывали кольца в горячо любимой мной технике. На первый взгляд нереально сложно, но ее мог освоить даже новичок.
– Это что? Как настоящий, – прокомментировала она, надев на мизинец папоротниковое колечко.
Помню, как собирала в саду у знакомой листья папоротника, чтобы после отправить их в гальваническую ванну. Некоторые справедливо замечали, что органику невозможно омеднить, но я знала секрет. Надо покрыть листья графитом, а дальше – дело практики. Куча экспериментов с раствором, поиск идеальной силы тока и безграничное терпение.
Одна ошибка – и ничего не выйдет. Катод, анод, амперы… Ох, в школе это вселяло в меня ужас. К своему стыду, я по физике чаще всего отхватывала тройки. Но ради дела пришлось подтянуть этот предмет.
Когда наконец все получилось, счастью не было предела! Тонкий, но прочный медный слой покрывал листочек, подчеркивая все прожилки и ямочки. Именно кольца из листьев папоротника были особо любимы моими покупательницами. Некоторые я оставляла неизменными, другие украшала мелкими, как капли росы, камнями.
Хорошо такие листья смотрелись и в подвесках, и в сережках. Несколько раз я создавала даже эльфийские короны для ролевиков. Но там меня просили использовать дубовые, кленовые или смородиновые листья.
Однако тетке Свэнье нельзя было рассказывать о гальванике. Сильно сомневаюсь, что в этом мире уже приручили ток.
– Это мои ювелирные секреты. Сами понимаете, наша братия не любит ими делиться.
– Так ты этому в столице училась? – та продолжала удивляться.
– Конечно! Театр не был моей главной работой. Так, просто развлечение.
Врать было неудобно, но что поделать. Я попаданка, поэтому кручусь как могу.
– Странно, Малкольм ничего не рассказывал.
– Я с ним не сильно делилась. Боялась, что засмеет. Он ведь был настоящим мастером, золото продавал, бриллианты. А я так, просто ученица.
Потом мы рассматривали бусы, подвески, серьги. Тетя Свэнья цокала и качала головой, от былого скепсиса не осталось и следа. Оказалось, она тоже любила все блестящее и красивое.
– Это филигрань, – я достала из шкатулки серебряный кулон. – И лунные камни.
Пока делала его, чуть не прокляла все на свете.
