носила под сердцем его ребёнка. Данте так и не узнал радость отцовства. Долго фаворит короля оплакивал потерю и винил себя за то, что не защитил и не оказался рядом. Только на третий год после трагедии душевная рана затянулась, и боль стала утихать. В те злосчастные дни он водил свой легион в Ломбардию поиграть мышцами в поддержку императора. На севере тогда было неспокойно, и в Милане назревали волнения. Сицилийские сарацины ждали удобного случая. Тогда в Сиракузах оставался небольшой гарнизон для поддержания общественного порядка. Этим и воспользовались мятежники.
И вот сейчас, наблюдая за движениями ведьмы, он отчётливо вспомнил минуты прощания с любимой супругой перед погрузкой на галеры. В разбитом сердце рыцаря королевской гвардии вспыхнул лучик надежды: «Хорошо бы повидаться с Филоменой в царстве мёртвых. Больше такого случая не будет».
Колдунья вдруг остановилась. Грета перестала дёргаться и причитать. Она пронзила рыцаря сочувственным взглядом:
– Это если Гадес разрешит, – вставила ведьма и продолжила ритуал.
Данте покрылся холодной испариной. Он почувствовал себя обнажённым с прозрачным разумом и вывернутой наизнанку душой:
– Ты ещё и мысли умеешь читать?
– Да, котик. Так что не думай обо мне плохо. Всё. Я закончила, – колдунья перестала дёргаться и повернулась к рыцарю. – Возьми меня за руки, – неведомая сила продолжала щипать ведьму за плечи.
– Подождите! Данте, подойди! Я не задержу! – это был взволнованный голос Фридриха. – Возьми этот перстень. Он наделяет тебя всей полнотой королевской власти. Теперь ты законник и действуешь от моего имени. Покажешь перстень нашим мёртвым центурионам, особенно Твердибою, рассеешь сомнения и укрепишь веру. И береги себя. На рожон не лезь, но и в кустах не отсиживайся. И обязательно вернись. Встретимся через три дня в Мессинской бухте. Ты услышал меня?
Данте согласно кивнул, надел королевский перстень на палец и подошёл к ведьме. Они взялись за руки. Грета буркнула последние слова длинного заклинания. Оно, словно ключ к замку на воротах в царство мёртвых, обозначило на стене тёмное пятно в человеческий рост.
– Пошли, котик, живее, пока дверь не закрылась, – колдунья увлекла за собой рыцаря, и пара провалилась во мрак.
4
От падения во тьму нескончаемой бездны у Данте ёкнуло сердце. Оно, как будто, сорвалось с привычного места, спряталось в одной из пяток и, дрожа от страха, сжалось в комок. Ветер начал теребить холщовую красную тунику, ножны короткого меча и конский волос нашлемного султана. Нагрудный панцирь доспехов покрылся ледяной коркой. От встречных вихревых потоков холодного воздуха зубы перестали попадать один на другой и громко отскакивали друг от друга. Данте не мог унять эту проклятую дрожь, и ему стало стыдно. Сжимая в кромешной темноте руки ведьмы, он чувствал, что ей всё ни почём. Колдунья оставалась спокойной и невозмутимой.
Старуха крепче сжала руки замёрзшего напуганного рыцаря и подала голос:
– Да
