Клейн кричал в агонии на протяжении столетий. Его голос бродил в пустоте, и никто не отвечал на него: в этом мире пустоты и боли паладин был одинок. Он уже не помнил, кто он, и как здесь оказался, он помнил лишь боль. Наконец, приказ, отданный разумом руке в самом начале этой пытки, дошел до конечности, заставляя ее дернуться.
И в это мгновение Клейн увидел, как от движения, вся его рука разворачивается кровавым месивом: ошметки плоти разлетелись во все стороны, оголенные кости стали гнить изнутри, их распирало во все стороны, как вздутый труп утопленника, пока кость, наконец, не взорвалась изнутри, изливая вокруг море гноя.
– Эй, ну ты чего? Спишь все же, или нет? И эй, прекращай уже давай слюну пускать, это мерзко. Уля, дорогая, вытри лужу, пожалуйста, тут мальчик кресло портит!
Клейн моргнул, приходя в себя. Он был жив. И боли не было. И пустоты тоже. Зато было бесконечно мягкое и удобное кресло, на которое изо рта парня стекал ручеек жидкости. С усилием повернув голову, он увидел, как миловидная молодая девушка в костюме горничной жестко вытирает тряпкой его рот, и лужу, что уже успела вытечь на кресло. И девушка эта, сердито отчитывала могущественного лича, сидящего напротив парня:
– Сэр, я же просила вас не усложнять мне работу! То, что вы платите мне – не значит, что я ваша собственность, и вы можете унижать меня подобными приказами! То, что у вас есть деньги не делает вас лучше других!
– Я понимаю, Уля, поверь, и в мыслях не было тебя унижать, я лишь хотел помочь юноше определиться, спит он или нет! И как? – обратился Лич уже к Клейну. – Ты решил, что спишь, или это все же реальность?
– Реальность, – слабо ответил паладин, – сны не могут быть настолько кошмарны.
– Славно! Мне было бы грустно от мысли, что я – лишь чей-то сон.
– Что это было за заклинание?..
– О? [Агония]-то? Это ментальная магия боли. Ох, не смотри так на свой амулет, работает он. Просто твоя вещичка не может защитить тебя от высокоуровневой магии разума, а это был восьмой уровень!
– Ха. Ха-ха-ха. – Пораженно рассмеялся Клейн. Он только что подвергся заклинанию восьмого уровня. – П***** н**** б**** е***** в **** ****** **** ***.
– Эй. – Строго посмотрел на парня волшебник. – Следи за языком, не говори таких вещей в моём доме, да и вообще, тебе еще семнадцать, тебе рановато знать такие слова!
– А какая разница? Ты ведь меня убьешь, да?
– Что? – удивленно спросил Лич. – Нет, конечно.
– Что? – в шоке проговорил Клейн. – Почему?
– В смысле, «почему»? Я что, монстр какой-то, по-твоему, которому нравится просто так убивать людей, а потом пытать их души, не давая обрести посмертие, и использовать их как материал для артефактов? – Лич некоторое время молча смотрел в скептический взгляд Клейна, и, нехотя, продолжил: – Ну, может и нравится, но слушай, не осуждай меня! У всех свое хобби! Ну а убивать я тебя не буду, потому что у меня сейчас отпуск.
– Отпуск? – непонимающе спросил Клейн.
– Ага, время такое, когда ты не работаешь,
