вампиршу Лилы, которая уже успела ее показать, взяла в руки карандаш. Лила обрадовалась: ей очень нравилось, как Кэйт дорабатывает ее рисунки, потому что после этого они каждый раз получались потрясающе красивыми!
Пока Кэйт рисовала, Лила с Женькой вдвоем хлебали на кухне разогретую в микроволновке уху. Лила чувствовала, как ее желудок, в котором за весь день не было ничего кроме бутерброда и мороженого, наполняется уютным теплом, и смотрела, как в микроволновке греется еще одна порция. Для Лилы микроволновка казалась еще одним предметом роскоши, в которой живет Кэйт – у Лилы дома микроволновки не было.
– Твоя сестра в этом году поступает в вуз? – Спросила у Лилы мама Кэйт, вынимая горячую тарелку из микроволновки и подсаживаясь к ней за стол.
– Угу, – стараясь, чтобы суп не вылился изо рта, промычала Лила.
– А ты сама? Уже решила, куда будешь поступать? – Наседала мама Кэйт.
Лила пожала плечами и откусила хлеб в надежде, что ее не станут ни о чем спрашивать, пока у нее во рту еда. Однако мама Кэйт выжидающе смотрела на Лилу, очевидно ожидая ответа.
– Не знаю, – с трудом проглотив хлеб, ответила, наконец, Лила. – Еще не решила.
Мама Кэйт разочарованно уставилась в суп.
– Почему дети не знают, чего хотят? – Уныло вздохнула она.
– Ну, вообще, мы знаем, что хотим, – усмехнулась Лила, вычерпывая остатки супа со дна тарелки. – Но это никому не интересно, потому что надо делать то, что «надо», а не то, что «хочу». Моя сестра не очень-то и хотела поступать, но мама сказала «надо», и…
Улыбка Лилы вдруг стала грустной: она поняла, что та же участь с маминым «надо» вскоре может постигнуть и ее.
Поблагодарив за суп, Лила вернулась в комнату Кэйт и с порога насмешливо обратилась к Кэйт, изображая ее маму:
– Ну что, Кэйт, кем ты будешь, когда вырастешь?
– Перестань, – отмахнулась Кэйт, не отрываясь от своего занятия. – Меня только чайник об этом еще не спрашивал.
Лила, посмеиваясь, подошла к подруге и замерла рядом с ней, восторженно наблюдая, как та уверенно касается рисунка карандашом, наполняя рисунок фотографической точностью.
Пока Лила ужинала, Кэйт успела «одеть» девушку на рисунке Лилы в блестящие кожаные штаны, ботинки с толстой подошвой, наложить тень там, где она просилась, и добавила блеск металла клинку, в который превращалась рука девушки пониже локтя. Это было великолепно!
Когда Кэйт остановилась, Лила вдруг явственно услышала жалобный стон голодного желудка подруги.
– Кэйт, – окликнула подругу Лила, – похоже, ты все-таки голодная.
– Ну, немного, – смутилась Кэйт.
– Сходи поешь, – улыбнулась Лила, и, довольно похлопывая себя по округлившемуся от ухи животу, прибавила: – Суп о-очень вкусный!
– Нет, – покачала головой Кэйт и, помедлив, шепнула: – Я на диете.
Кэйт на диете – это было что-то новенькое!
