«Бригантина», я – «Бригантина», прошу пеленг.
Симона оглянулась – Паола сидела в дальнем углу, руки подложены под коленки, а ноги до пола не достают. Ишь как трогательно.
– Иди-ка поближе. Тоже мне – Золушка.
Паола легко перебежала через всю центральную, ткнулась носом в лохматый затылок Симоны. Та одной рукой включила тумблер автопеленга, а другую закинула за голову и поймала Паолу за короткую жесткую прядку; больно дернула – «ой!».
– Девочки! – строго сказала Ираида Васильевна.
Точка на экране двинулась и поползла к центру, увеличиваясь и теряя радужные оболочки. Корабль подходил к станции на своих маневровых двигателях. Планетарные были уже застопорены, потому что на них не только станцию проскочить можно, но и всю систему «Первой Козырева», и очень даже просто; а во-вторых, планетарное топливо стоило ой-ой-ой сколько, надо было беречь. «Независимая компания» дрожала над каждым килограммом.
– Дорогие космонавты, – обратилась Симона к вновь прибывшим с традиционной формулой приветствия, – рады поздравить вас с благополучным завершением рейса.
– Благодарю вас, мадам, – ответил красивый коричневый баритон. – Идем на сближение по пеленгу. Через четыре минуты начну торможение.
– Рановато, – сказала Симона. – Подойдите поближе. Как слетали?
– Благодарю вас, как всегда, – без происшествий.
– Везет. Занудное благополучие. А нас одолевает пыль.
– Рад за вас, мадам, если все обошлось без последствий. Одному из наших кораблей не удалось избежать некоторых неприятностей.
– А, «Киллинг». Слыхала. Сами виноваты. Курицы.
– Симона, – сказала Ираида Васильевна.
– Не знаю подробностей, мадам. Это случилось вчера.
– Зато я знаю. Тормозите. Покруче.
Симона оглянулась на экран. Точка была у самого центра.
– Потише, рыбонька, – сказала она шепотом этой самой точке и положила руки на пульт управления.
– Стоп, стоп, капитан. – Симона повернула рычаг энергораспределителя и одновременно повела влево контактер гравитационного поля. У всех появилось ощущение, что они приподнимаются вверх, – Симона снизила поле гравитации до двух десятых земной. Мягко, пухло, словно разрастаясь в объеме, возник ухающий, вздыхающий гул. Это заработали на холостом ходу маневровые двигатели самой станции.
– Легли в дрейф, – доложили с «Бригантины», – расстояние до «Арамиса» восемьсот двадцать семь метров.
Ну ясно, опять влетит от диспетчера. Хорошо еще – свой. Так что неизвестно, кто кому будет «московскую» ставить.
– Восемьсот пятнадцать, – сказала Симона с легким вздохом. – И не кричите на все Пространство.
Пол дрогнул, поддал по пяткам, вильнул туда-сюда, и стало непонятно, куда летишь, но было ясно, что летишь очень быстро.
Станция шла к планетолету. Он уже был виден сквозь толстый иллюминатор, и Симона взяла вверх, чтобы особенно
