же фигура.
Несколько минут раздумий.
И он принял решение – действовать. В тот же день. Сразу. Не откладывая в долгий ящик. Так что, когда спектакль завершился, он подошел к сотруднице театра и попросил познакомить с «очень привлекательной хористкой».
Собеседница его поняла правильно и, войдя в положение, проводила к женской гримерке и даже вызвала Любу. Дескать, иди, там с тобой хотят пообщаться. Ну а что? Театр и во времена былые, царские, исправно поставлял любовниц для всякого высокопоставленных и влиятельных людей.
Впрочем, такая покладистость сотрудников не пролилась на саму Орлову. Она его, видимо, не узнала, так как Фрунзе посещал культурные заведения, одеваясь в гражданскую одежду, чтобы не смущать остальных посетителей. Так что, если не знать его в лицо, выглядел как просто хорошо одетый мужчина средних лет, подтянутый и явно следящий за собой. Однако этого оказалось для девушки недостаточно.
– Михаил Васильевич, боюсь, что вас ввели в заблуждение. Я артистка. И я не оказываю никаких дополнительных услуг, – довольно холодно отреагировала она на настойчивое приглашение совместно провести вечер.
– Вы имеете в виду проституцию?
– Да, я имею в виду проституцию.
– Любовь Петровна к чему такие мысли? Я разве похож на тех слащавых ловеласов, что впустую кружат барышням головы? К тому же врачи мне строго-настрого запретили проституток.
– Вот как? – наигранно улыбнулась Орлова, которую стал забавлять разговор. – И что же они вам прописали?
– Жену. Только жену. Оттого и безутешен.
– Какие у вас старомодные врачи, – невольно усмехнулась она, смягчаясь.
– Что есть, то есть, – виновато пожал плечами Фрунзе. – А что до вас, любезная Любовь Петровна, я прошу дать мне шанс. Мне подсказали, что на сегодня вы уже свободны. Поедемте куда-нибудь в тихое, уютное местечко. Выпьем чайку. Пообщаемся. Возле театра стоит мой служебный автомобиль.
– Я не сажусь в автомобили с незнакомыми людьми.
– Отчего же незнакомыми? Мы уже познакомились и знаем друг друга целую вечность. – Фрунзе глянул на часы. – Целых семь минут с небольшим.
– Михаил Васильевич, не юродствуйте, вы ведь прекрасно поняли, что я имела в виду, – скривилась Любовь, но уже не холодно или раздраженно, а вполне шутливо и даже игриво.
– Тогда мы можем пройтись пешком. Куда вы хотите? Выпить кофе? Чай? Или может в какой-то ресторан?
– Вы очень настойчивы.
– Вы очень красивы.
– Хорошо. Я подумаю, – мягко улыбнулась она, скорее из вежливости. И не прощаясь вернулась в гримерку. Прикрыла дверь. И, напряженно уставившись на сотрудницу, что ее выманила в коридор, поинтересовалась: – И кто это такой?
– Ты дура? – с жалостью в голосе спросила
