в здании городского Исполнительного комитета. Последним вышел из зала. В коридоре меня ждали, моя жена и сыновья.
Ничего ни стал им говорить, а только взял за шиворот своих сынов. Потащил их домой через весь город, на виду жителей нашего города. Мне нужно было принимать какие-то меры, чтобы пресечь похождения моих блудных сынов.
– Не люблю нарушать своё слово. – сказал, своим сыновьям, когда мы прибыли домой. – Но вы столько раз обманывали меня, что один раз и мне не грешно нарушить своё слово, для вашей же пользы. Иначе, вы не понимаете. Так что быстро снимайте штаны. Оголяйте свои задницы. Очевидно, что это они, ваши задницы, думают о ваших поступках, ведь ни одна голова не может придумать такую массу совершенных гадостей.
– Папочка! Родненький! Прости нас! Мы никогда больше не будем! – запричитали сыны. – Последний раз.
– Нет! – со злобой, сказал, снимая свой ремень. – Прощать мне вас за такие гадости грешно. Если сегодня прощу, то вас уже завтра посадят за очередной побег из дома или за какую-то кражу. Снимайте штаны!
Шлёпал ремнём своих сынов по голым задницам, а сам ощущал боль на своём собственном сердце, словно линчевал свою собственную душу. Мне было жалко своих сынов и себя тоже. Однако, всему бывает предел и моему терпению тоже.
Сколько можно было терпеть их побеги из дома и различные похождения?! Никак не мог остановиться, чтобы не шлёпать. Наверно, у меня был сильный стресс?
Ведь мы с Людмилой всячески старались устроить благополучную жизнь своих детей. Устраивали им различные прогулки, праздники, хороший отдых. Делали подарки ко дню рождения. Вот только сыновья никак не понимали нас.
– Хватит, Саша, с них уже достаточно. – остановила меня, Людмила. – Может быть, теперь сыновья поймут?
Бросил свой ремень на пол и пошёл в ванную, чтобы умыться и снять с себя напряжение. Холодная вода с крана, как горячие слезы, обжигала мои руки, опухшие от нервного напряжения. Мне было обидно за все, что не получилось за годы прожитой жизни.
Хотелось плакать. Слезы сами подступали к моим глазам. Стал усиленно мыть лицо и руки, пока общее напряжение не покинуло меня. Затем сам почувствовал, как холодная вода стала сковывать моё лицо и руки.
Сразу закрыл кран с холодной водой. Начал растирать себя махровым полотенцем, свои окоченевшие руки и лицо. Делал это до тех пор, пока моя кровь стала пульсировать под кожей моего лица и рук.
Простоял около часа в ванной, пока окончательно весь не успокоился. В этот день ничего ни делал. Целый день находился в разбитом состоянии. Словно меня сегодня побили за проступки. В голове у меня не было никаких мыслей. Сыновья спали в своих кроватях.
Людмила перед уходом на работу замкнула нас троих на ключ, чтобы мужики обратно не сбежали из дома, пока она не вернётся с работы. Видимо мы все трое достали Люду своими поступками, что вышли из её доверия.
Вспомнил, что у нас есть где-то бутылка коньяка, подаренная мне Хасаном Фазыловым.
