становилось совершенно невозможно ходить. Он сам не мог избавиться от мозолей. Просил маму, чтобы она ему вырезала мозоли трофейной немецкой бритвой.
Перед тем, как мама начинала отцу срезать эти мозоли бритвой, отец напивался до потери сознания.
Мама привязывала отца к кровати армейскими фронтовыми ремнями по ногам и рукам, чтобы он случайно не ударил маму во время боли. После чего мама обезвреживала бритву огнём и начинала осторожно срезать с живого тела отца, с подошвы ног, огромные мозоли, часто толщиной с палец.
Мама, почти всегда, захватывала бритвой живое мясо. Так как под толщиной мозолей не было видно, где кончается мозоль и появляется живая ткань тела. Отец дёргался от боли, просыпался от пьянки, начинал матом крыть всех окружающих.
Мама давала ему выпить стакан водки и выливала водку на порезанное место под мозолью. Отец успокаивался. Мама опять продолжала поневоле свою изуверскую обязанность. Когда отец приходил в себя, то благодарил маму за то, что она избавила его от мозолей.
Просил извинение за своё пьяное оскорбление. Так было дома каждый месяц. После этих зрелищ всегда долго плакал и всем говорил, что никогда не буду пить и стрелять из оружия. За всю свою сознательную жизнь никогда не выстрелил в сторону людей.
Так же в животных стрелял редко. Водку впервые выпил перед службой в армии и то, пил так редко, что помню все свои случаи выпивки. За время семейной жизни водку пил всего несколько раз. Не стараюсь себя таким образом обелить. Можно было, конечно, совсем не пить.
Как мой брат, Сергей, никогда даже в руках не держал спиртного. Но, возможно, нет на белом свете человека, который за всю свою сознательную жизнь не имел хотя бы мизерного греха на душе? Вот и у меня есть небольшой грех на душе, иногда, малость могу выпить.
– Саша! Ты что, напился что ли? – услышал, взволнованный голос жены. – Нам только этого ещё не хватало, чтобы ты начал пить. Вот тогда наши дети совсем разбегутся из своего дома, от пьяницы отца.
– Хватит тебе причитать. – успокоил, Людмилу. – Ну, всего лишь одну рюмку коньяка выпил от стресса.
Людмила перестала читать мне мораль. Начала переодеваться в домашнем белье. Посмотрел на наши настенные часы.
Было около шести часов вечера. Выходит, что так дремал полдня и никуда не ходил.
– Саша! Ты знаешь, что на всех подвалах жилых домов нашего города поставили железные двери. – сказала Людмила, спокойным голосом. – Говорят, что теперь все подвалы нашего города берут под контроль милиции. Дверь в подвал дома Волковой Веры вообще заварили листом железа. Люди говорят, что там был настоящий притон несовершеннолетних подростков нашего города. Случайно, не твои услуги городу после разговора в зале исполнительного собрания горожан? Может быть, ты искал своих сынов в этих подвалах?
Ничего не стал говорить. Сделал вид, что сплю. Мне не хотелось обсуждать эту тему дома. С меня было достаточно самого городского собрания.
