дружно посмотрели на лысого. Он моргнул, но честный взгляд не отвел.
– Все незнакомы с Олегом – и вдруг сошлись в его квартире? – озвучила я мысль, посетившую, кажется, не только меня.
Это был риторический вопрос, но он неожиданно получил ответ.
– Как регрессолог, скажу, что за якобы случайными встречами нередко стоит отработка кармических задач, – хлюпнув своим травяным чаем, изрекла Марина. – Из прошлой жизни, где мы все вместе не закончили общее важное дело.
– Какое? Не спасли гугенотов в Варфоломеевскую ночь? – съязвила я.
– Или не загнали мамонта в каменном веке? – Ирка заглянула еще дальше в прошлое.
А господин Бордовский снова истерически захихикал и чуть не поперхнулся чаем.
– Вы как‑то странно реагируете на упоминание мамонтов, – уличила я его. – С чего бы это?
– Сейчас я расскажу все по порядку, – пообещал он.
Глава 4
Агильский зайка
Геннадий Леонидович Бордовский лет с двенадцати жил в каменном веке. То есть он, конечно, как все, ходил в школу и даже окончил ее с медалью. Потом учился в одном институте, работал в другом, но при этом мыслями и чаяниями пребывал преимущественно в верхнем палеолите.
Его увлечение этим периодом истории человечества началось с походов в пещеры, которых было много в скалистом высоком берегу реки вблизи родной деревни. Со старым дедовым биноклем маленький Генка мог разглядеть череду округлых темных провалов даже из чердачного окошка теткиного дома.
Добраться до пещер, впрочем, было непросто: сначала нужно дойти до моста в трех километрах от деревни, потом пересечь реку, проломиться сквозь густой кустарник на том берегу и вскарабкаться по крутому скалистому откосу, отполированному разливами. Причем спуститься оказывалось даже труднее, чем подняться, а при падении запросто можно было что‑нибудь себе сломать.
Как первобытные люди жили в своих каменных скворечниках, Генка не понимал. Ладно, воду из реки могли сверху черпать, какими‑нибудь кожаными ведрами на веревках, а купаться что, даже в жару не ходили? А белье стирать? Хотя белья у них, наверное, не было. Из чего его шить – из звериных шкур?
Со шкурами у первобытных предков проблем, конечно, не было. В лесах вокруг деревни до сих пор во множестве водились зайцы, волки, медведи, а в древние времена наверняка и мамонты жили.
Генка представлял трусы из шкуры мамонта и давился смехом. Тетка, женщина не злая, но строгая, грозила ему пальцем, а то и ремнем.
«Хаханьки да хиханьки у дурачка Миханьки», – повторяла она, желая вырастить племянника мужчиной серьезным и ответственным. Не таким, как его папанька, который с гармошкой не расставался и на любом деревенском сборище появлялся одним из первых. Раньше, чем жених с невестой, если то была свадьба, и сразу после покойника, если предстояли похороны.
Пил папанька так же охотно и много, по пьяни и погиб еще молодым, заночевав в сугробе по пути с очередной затянувшейся гулянки.
