style="font-size:15px;"> – Вот именно! – признательно кивнул ей Боровский.
Марина зарделась.
Ирка подпихнула меня локтем, указала глазами: смотри, мол, что тут у нас происходит! Никак рождается лямур-тужур.
– Но неизвестно, образуют ли эти избражения систему знаков и если да, то что она обозначает. – Боровский явно оседлал любимого конька. – А я пытаюсь…
– Гхм, гхм! – покашляла я. – Все это очень интересно, но я по-прежнему не понимаю другое. Что вы, Геннадий Леонидович, делали в квартире Олега Голованова, с которым, как выяснилось, даже незнакомы?
– Мы не совсем незнакомы, просто не были друг другу представлены, – завилял Бордовский. – Ах, давайте я снова все по порядку…
– И таким образом мы хоть немного приблизимся к решению наших финансовых проблем! – закончил свою речь Субботкин и фамильярно щелкнул по носу пожелтевший мраморный бюст неизвестного гражданина, предположительно Римской империи.
Слишком вольное отношение к памятнику античности отчасти оправдывало то, что мраморный гражданин вполне мог олицетворять собой упомянутые финансовые проблемы.
Старейший в России институт, занимающийся археологическими исследованиями – правопреемник самой Императорской археологической комиссии! – располагался в Ново-Михайловском дворце, памятнике архитектуры в самом центре Санкт-Петербурга. Точнее сказать, делил помещения дворца с еще двумя научно-исследовательскими институтами Российской Академии наук. Это было престижно, но неудобно и затратно.
Интерьеры требовалось бережно сохранять. Из-за этого в великокняжеских покоях, превращенных в кабинеты ученых и управленцев, нельзя было сделать нормальный современный ремонт, а ведь работа мастеров прошлого неизбежно ветшала. На днях замдиректора по хозяйственным вопросам только чудом не получил по голове отвалившейся гипсовой ручкой ангелочка с лепного карниза под потолком.
Замом по хозвопросам как раз и являлся Субботкин. Всем было понятно, почему он озаботился поиском денег на протезирование для своего подпотолочного ангелочка: не хотел, чтобы тот его еще и ножкой приложил.
Зам по х/в – так за глаза называли Субботкина подчиненные – не пользовался в коллективе особым уважением. Во-первых и в‑главных, он не был ученым и прежде входил в руководящий состав какого‑то промышленного предприятия. От тех времен у Субботкина остались привычка обидно обзывать коллег «наш дружный трудовой коллектив» и излюбленная фраза «этот вопрос будет решать руководство заводоуправления».
Но зам по х/в, надо отдать ему должное, в отличие от некоторых маститых ученых, не закоснел до мраморной твердости и находил весьма необычные решения. На сей раз он придумал, как раздобыть дополнительные средства на ремонт, который был весьма недешев, поскольку его следовало производить редкими материалами и силами особых специалистов. Джамшутов с мешком штукатурки призвать было нельзя.
