тобе царь да Корнилка? Ты казак вольный! И сам погуляешь и голытьбу потешишь! А коль вернёсси с почётом да подарками, сяк и домовитые за тебя прогорлят, аки на добро глянут! Оно мож, царь тобе вором и объявит, коли мир порушишь… Да токмо чагой тобе трухать, покудова ты на Донской земле бушь? А Корнилка тобе тронуть не посмеет. С Дона – выдачи нема!
– Лукав ты, Василий! А що ж тобе с ентого будеть?
– А я, мож, тож погулять хочу!
– Ты погулять токмо хошь, а Ермил вот про отца небесного гутарит!
– Я за правду гутарю, Степан Тимофеич, – вмешался Ермил, – За зипунами сходишь, атаманом станешь, вот и беззаконью конец положишь!
После этих слов Разин задумался. Народ в его родной станице Зимовейской уже два раза кричал за него, выбирая атаманом при походах на Крымскую орду и турок. Да и молва о том, что его в Верховные атаманы прочат, тоже долетала до куреня Разиных. Но после смерти старшего брата он оказался в безвыходном положении. Если бы он не осудил Яковлева за его бездействие, то потерял бы свой авторитет в глазах народа. Толки бы о нём могли пойти совершенно иные, мол, Степан переступил через родную кровь. Да и сам Разин, хоть и мало знал брата ввиду постоянных войн и разлук, горел жаждой справедливости и отмщения. Но, публично обличив верховного атамана, он отдалил себя от круга старейшин и теперь стал в Черкасске нежеланным гостем.
Тогда он сам стал впервые задумываться о вольном походе за зипунами. Последнее время решения о походах принимал только верховный Круг вместе с Яковлевым. Русское царство вело войны с турками и татарами на протяжении многих веков. Но когда помимо этого громыхали войны на западе, царь ценил любое, пусть даже короткое перемирие с южными соседями. Случайный набег казаков с целью грабежа мог грозить всему царству новой войной. Алексей Михайлович старался всячески задобрить старейшин, чтобы они контролировали самовольные попытки казаков отправиться к южным соседям.
Но Разин знал, что Яковлев не сможет его удержать. Слишком отчаянным стало его, Степана, положение. Конечно, он мог просто просидеть атаманом в Зимовейской ещё несколько лет. Но это могло не понравиться даже домовитым казакам. «Атаманом быть – удар держать», – сказал бы дед Петро. Разину нужно было оправдывать своё имя. Предложение Василия пришлось кстати. А что до тайника, про который рассказывал Ермил, то Разин в это не верил. Но ему было крайне важно, чтобы в народе пошли слухи о справедливом атамане, заступающимся за каждого, кто нуждается в правде. Он решил, что откликнется на просьбу обиженного кузнеца, который доверил ему главную тайну своей жизни. На случай, если тайник вдруг окажется пуст, или же его просто не существует, Разин придумал следующее: в свою походную торбу он положил самый обычный шлем с кольчужной бармицей, который взял из походного арсенала Черкасска. Шлем был довольно стар и вполне походил на древнюю реликвию. Зато так должна была родиться легенда о том, что атаман обрёл от предков волшебный шлем, а с ним неслыханную мудрость. Это бы укрепило в казаках веру в него, как в абсолютного лидера. И казаки, и русский люд оставались
