я думал.– И?
– Хотела маленькую копию отца. Чтобы любить. И чтобы он её любил.
– А ты? Ты же так на него похож! – я даже перевернулся набок и опёрся на локоть, чтобы лучше видеть и слышать Ди. Он сел и посмотрел в окно.
– Я вырос, Илюх. Давно.
– Бред. Матери любят своих детей даже большими.
– Не прикидывайся дураком! Ты сам прекрасно всё видел и слышал. Она меня ненавидела! Копия отца, которая предавала её. Она терпеть не могла, когда я поздно приходил или долго болтал по телефону, когда надевал что-то такое, что напоминало отца.
– Так может, она ненавидела его, а не тебя?
– Наверное. Только уже никакой разницы.
– Ди, но ведь и папу твоего можно понять, – я вдруг вспомнил недавний разговор своих родителей и решил процитировать несколько фраз. – Жить рядом с… Ну…
– Помешанной?
– Что-то вроде. Прости… Это ведь трудно. Да ещё Ли…
– И дура Амалия.
– Как вы теперь станете жить?..
– Как и раньше. Няньки. У меня школа, у отца – работа.
– Всё равно не представляю… – я откинулся на подушку и замолчал. Что можно было добавить?
– И не надо. У тебя другая семья. Родители любят друг друга…
– Ага. Только кроме них и тебя, никого нет. Это грустно.
– Младшие сёстры – это кошмар, особенно если они как Ама.
– Она ж орёт, когда ты её так зовёшь.
– Пусть орёт.
– Страшно на похороны идти.
– Забей. Просто рядом постоишь, а то родные меня сожрут. Не хочу.
– Слушай, а ведь и правда…
– Чего? – Ди тоже лёг, завернувшись в тонкое одеяло.
– Получается, мы с тобой как братья.
– Ну да.
– Это хорошо.
– Спасибо, Илюш.
– Да ладно…
Спал ли Динар, я не знал. Но мне сон не шёл. Вспоминались последние года два нашей жизни, дружбы, и в будущее я смотрел с некоторой опаской. Нам всего-то было по четырнадцать. Почти по пятнадцать. Ди считал себя достаточно взрослым для многих вещей, а теперь станет ещё серьёзнее, – в этом сомнений не было, но мне хотелось подольше оставаться ребёнком. Брать скейт и полдня колесить по улицам, резаться в приставку, сидеть на набережной без дела до самого вечера, дразнить девчонок из параллельного класса. Да что угодно, только бы не стоять рядом с другом у гроба его матери, лишь бы не дать ему озлобиться и превратиться в мрачного маленького взрослого.
Жизнь казалась несправедливой и жестокой. И мне хотелось оставить Динара у себя дома, сделать его родным братом и провести рядом всю жизнь. Без больных сестёр, умирающих матерей и отцов, летающих в Париж к любовнице.
3
Собственно, до момента похорон, Ди провёл все дни у нас. Пару раз заглядывал к себе, чтобы повидаться с родными, и возвращался.
В день икс, мы оба облачились в строгие чёрные костюмы, несмотря на жару,
