очень открытое, располагающее. Но голос Клары предупреждающе зазвенел у нее в ушах: местным не верьте, они в глаза лобызают, а за глаза проклинают, – и Мия решила, что лучше все-таки сохранять сдержанное спокойствие.
– Видела, – кивнула она. – Но издали. Ее величество и фрейлины гуляли в парке. И я видела его высочество Берайна.
Кирси ахнула, и на ее глазах выступили слезы, которые Мия сочла вполне искренними.
– Бедненький, так жалко его. Как подумаю о том, какая у него жизнь, так плакать хочется, – вздохнула служанка с искренней грустью. – А правда, что он как снежный эльф? Такой же маленький и несчастный?
– Правда, – кивнула Мия. – Но он сын королевы, и от этого все-таки легче.
– Это верно, – согласилась Кирси. – Принца никто никогда не продаст в ярмарочный балаган уродцев. Его и выучат, и вылечат. А родился бы он, допустим, у трубочиста? Сидел бы сейчас в витрине, все бы в него пальцем тыкали да огрызками бросались. А правда, миледи, что он очень умен?
Мия вспомнила «Экономический вестник Солихальского королевства», зажатый в сморщенной трехпалой руке, и кивнула.
– Ох, так даже хуже, – сказала Кирси, сокрушенно качая головой. – Был бы дурачком, ничего бы не понимал, а умному человеку всегда плохо. Он свою участь осознает и не обольщается.
Мие подумалось, что она не просто спрашивает о столичных делах, – она забалтывает госпожу, не желая отвечать на вопрос о мышах и шелесте в стенах.
– А правду говорят, миледи, что… – начала было Кирси, и в это время за обоями снова зашелестело – так громко, словно невидимка перестал стесняться новой обитательницы и занялся своими делами. Кирси покосилась в сторону стены, и ее лицо едва заметно дрогнуло, словно она хотела выразить свое неудовольствие шумящему невидимке.
– Что там? – спросила Мия. Золотистые стрелки на часах подбирались к полудню, но ей показалось, что в комнате сгущается сумрак. Кирси неопределенно пожала плечами.
– Я не знаю, миледи. Да и никто не знает. Тут так шелестит уже много веков. Говорят, когда лорд Тристан здесь жил, оно тоже шелестело. Бог с ним! Пусть себе шелестит, оно же не трогает, не вредит. Если бы оно, допустим, выпрыгивало да кусалось, то тогда, конечно, давно бы все разобрали да поймали его. А оно только шелестит, ну и никто от него не переживает.
Мия невольно согласилась с этой простонародной мудростью. Если что-то тебе не мешает, просто оставь его в покое. Живите бок о бок, не вредите друг другу, и все тогда будет хорошо.
– Ох, миледи, простите, забыла! – Кирси поднялась со стула и с важным видом доложила: – Милорд Оливер сказал, что обед в малой столовой, и все ждут вас.
Пока Мия в сопровождении служанки шла в малую столовую, шелест в стенах догнал ее еще пару раз, словно невидимый обитатель замковых стен заинтересовался ею и провожал, желая рассмотреть получше. Слуга, который старательно натирал раму картины с морским пейзажем, даже ухом не повел. Кирси тоже не обратила внимания, а Мия почувствовала,
