чудес башни? Неблагодарная!
– Вы ничего не понимаете! Да, вы богаты, умны, красивы и сильны. Но у вас нет души! – почти закричала Софья, бросившись к кровати Риты, царапнув по гладкой поверхности неприступного саркофага. – Никакие сокровища не заменят семью! Никакая магия не сравнится с обычными радостями жизни! А этот мертвый мир… почему он стал таким? Почему ваша магия не спасла его? Где леса, где пение птиц? Не внутри башни, а снаружи!
– Кого ты смеешь обвинять? Что ты можешь знать об Эйлисе? Все намного сложнее!
Раджед ожесточенно шарахнул кулаком по стене, срывая тяжелый балдахин, кидая его наземь и топча. Еще немного – и чародей ударил бы свою пленницу, но сдерживал себя. В нем проявилась новая грань личности, какая-то бешеная, нервная, способная причинять ощутимую боль. Может, сущность изломанного воина, может, властолюбивого психопата.
– Льор Раджед! Отдайте Риту! Я не останусь с вами! После того, что вы сделали, как вы «пригласили» меня в этот мир, вы мне противны! – забывая о всяком благоразумии, пронзительно выпалила Софья, отскакивая от чародея, но не отступая от хрустального саркофага. По телу разливались волны ярости, граничащей с детской беспомощностью. Иссякли верные слова, неловкие попытки вежливо попросить, вступить в игру. Но разве возможно перехитрить старого прожженного лиса?
– Ну все, гадкая девчонка! Я достаточно терпел твои колкости, достаточно отшучивался и предлагал тебе самые невообразимые подарки. Похоже, придется тебе познать гнев льора! – прорычал Раджед Икцинтус, и все заволокла густая темнота.
Глава 3
Оборотная сторона
Софья не ощущала боли, но сознание отчетливо доносило исступленный ужас недавнего падения в бездну. Еще после первого столкновения с магией объяснение находилось с трудом, поэтому стоило просто поблагодарить судьбу, что к тяжким испытаниям не прибавились ссадины и переломы. Сумеречный Эльф предупреждал, что ее не намерены убить. Однако гнев льора проявился как-то иначе.
Темнота распростерла крылья, застилая вязкой ватой видение вещей. Но вскоре глаза мало-помалу привыкли, начиная цепляться за отдельные предметы.
Потусторонней тенью плыл во мраке огромный железный корабль, покрытый бледно фосфоресцирующими гнилушками и едва различимыми высохшими ракушками. Ноздри еще улавливали солоноватый аромат, идущий от твердых камней, но не доносилось плеска воды. Только от проеденных ржавчиной бортов поднималась удушающая затхлость. Из каждой расселины сочилась темнота, лишь кое-где на камнях росли крошечные чахлые цветочки, которые источали приглушенное свечение, позволявшее не утонуть в бескрайней темноте.
«Это был причал?» – угадывала назначение пещеры Софья, несмело ступая по камням. Все, что относилось к Эйлису, касалось сознания в прошедшем времени. Случайный вид из окна убеждал в том, что жизнь на Земле еще не зашла в тупик, не перешла черту. А Эйлис – перешел.
Вид разрушенного корабля, вросшего носом
