на другой бок и забираю мобильный с тумбочки. Мама. Опять. Отклоняю звонок – разговаривать нет ни сил, ни желания, и совершенно не хочется услышать, что мама уже знает о моем увольнении.
Под боком у меня свернулась Шельма; вчера пошел дождь, и я не стала ее выгонять. Прошла ровно неделя с тех пор, как я потеряла работу, и ни один из ресторанов Кроссхэвена, ни одна розничная торговая компания, куда я отправляла резюме, не позвали меня на собеседование, хотя я прекрасно знаю, как подавать напитки, и, черт возьми, умею обращаться с кассой. Я обзвонила несколько мест аккурат сегодня утром, и везде мне указывали на избыточную квалификацию. А из тех контор, где были вакансии управленцев и маркетологов, ни ответа ни привета.
Телефон снова жужжит, и я уже тянусь отключить его, но успеваю разглядеть определившийся номер. Ада никогда мне раньше не звонила. Мы с ней уже давненько перестали болтать просто так. Внутри все леденеет от дурных предчувствий – неужели что‐то случилось с папой?
Шельма громко мяукает, словно требуя взять трубку.
Встревоженная, я подскакиваю и нажимаю на кнопку «Ответить».
– Ада?
– Аго, так ты все‐таки не разучилась пользоваться телефоном. – Голос сестры отдается гулким эхом, будто она находится в просторном коридоре, и первое, что приходит мне на ум, – госпиталь.
– Папа здоров?
– Конечно. Почему ты вообще спрашиваешь?
Я облегченно выдыхаю.
– Мама всю неделю пытается до тебя дозвониться, – укоризненно продолжает Ада. – Ты там что, все пальцы переломала?
– Нет, – огрызаюсь я таким же тоном, – не переломала.
– Вот и хорошо, значит, телефоном пользоваться можешь.
Я прикусываю язык, чтобы не послать сестрицу куда‐нибудь подальше. Шельма с громким мяуканьем начинает бодать меня в ладонь, требуя внимания.
– Ты опять пустила в дом эту блоховозку? – спрашивает Ада.
– У Шельмы нет блох.
– Шельма… – повторяет сестра, даже не стараясь скрыть раздражение. – Ага. Гармония формы и содержания. – Она усмехается.
– Что ты от меня хочешь, Ада?
– Чтобы ты пришла ко мне на ужин в субботу вечером.
Я мысленно перебираю в памяти все значительные даты, вспоминая, не пропустила ли чей‐то день рождения или годовщину.
– И какой повод?
– Обязательно нужен повод? – фыркает сестра. – Слушай, мне некогда сейчас объяснять, я в магазине.
– Видишь ли, в эту субботу не выйдет. Я занята.
Соврала, конечно.
– Чем?
– Какая разница?
Сестра не отвечает, но по ее молчанию я чувствую, как раздражение у нее внутри начинает бурлить сильнее.
– Понимаешь, сегодня уже четверг. Осталось всего два дня.
– Какая разница? – возвращает шпильку сестра.
– Нельзя перенести встречу на другой день?
