замерла.
Она вгляделась в пыльное лобовое стекло. Нагретый широкий проспект бесконечно тянулся среди огромных тенистых деревьев и заправок на дальних углах. Она все делала медленно. Осторожно. Ожидая. Этого не могло быть. Не среди бела дня! Она нащупала переключатель радио. Оно был выключено. Женщина посмотрела в сторону.
Два латиноамериканца смотрели на нее сверху вниз из старого грузовика, стоявшего на соседней полосе. Их загорелые лица, оба с маленькими усиками, внимательно изучали ее. Их взгляды скользнули по ее шее, плечам, груди и бедрам. Машина сзади просигналила. Карлотта нажала на педаль. Пикап повернул налево. Она видела, как он исчез в зеркале заднего вида.
– Вмажь ей! Вставь ей!
Сердце Карлотты понеслось галопом. Она повернулась. Голос раздавался прямо над ее головой. За ее головой. Но сзади никого не было. Она повернула руль, встраиваясь в ряд, и недоуменно дотронулась до губ.
– Затащи ее на палисад!!!
– Гони ее с причала!!!
Карлотта завертела головой. Ее глаза расширились и наполнились страхом. Она смотрела. Искала. Но в машине никого не было. Она открыла окно. Ее нога надавила на педаль газа. Она попыталась снять ногу. Но невероятная сила давила сверху.
– Сбрось ее с обрыва! С обрыва!
– Сломай руль! Насади ее на передачу!
Два смеющихся, искаженных голоса походили на скрип двери. Машина набирала скорость на Колорадо-авеню и проезжала мимо остальных.
– Хватит! Хватит! – закричала Карлотта, зажимая руками уши.
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – удвоенный хриплый смех смешался в ее ушах.
Стон, а затем глубокий, грубый голос зашептал ей на ухо:
– Запомни меня, сучка!
Руль выскользнул из ее рук. Машина повернула направо. Карлотта схватилась за руль, но едва смогла сдвинуть его с места. «Бьюик» свернул на главную дорогу Санта-Моники, направляясь к океану. Маленькие мышиные ручки дергали ее за волосы.
– Ущипни ее! Ущипни ее! – взвизгнул голос.
– Ткни ее! – завопил другой, безумный и свистящий.
Теперь руль стал словно железным. Карлотта не могла убрать ногу с педали газа. Либо она оказалась парализована, либо ее прижимали сверху. В любом случае тяжелый груз давил на педаль.
– Боже милостивый, Боже, – рыдала Карлотта, нащупывая защелку ремня безопасности. Но та застряла в щели переднего сиденья. – О Боже, Господи.
Замок на двери громко щелкнул. Окно поднялось с тихим жужжанием. На пешеходном переходе прохожий замешкался, затем сделал шаг назад, таращясь на «бьюик», пронесшийся мимо.
– Прости меня, Господи, прости за все, что я когда-либо совершала, пожалуйста…
– Заткнись!
– Обожги ее! Сунь ей между ног зажигалку!
Щелкнула зажигалка, показался огонек.
Карлотта закричала. Ты понимаешь, что конец близок. Душа хочет взлететь, но она
