из состояния шока и увидела, как Билли тянется к обломкам на полу.
– Не трогай!
Но он поднял разбитую лампу.
– Она холодная, – удивился он.
Карлотта вдруг почувствовала мороз и задрожала.
– Передай мне одеяло, ладно, Билл?
Мальчик накинул одеяло ей на плечи.
– Мне позвонить врачу?
– Нет, я уже в порядке.
Билли вдруг стал выглядеть неуверенным, смущенным.
– Точно?
– Да. Все хорошо. Иди спать.
– Ты уверена?
Билли пошел по коридору в спальню. Но оставил дверь открытой. Карлотта попыталась уснуть, сидя в кресле и завернувшись в одеяло, лицом к разбитой лампе на полу.
Шнайдерман поджег сигарету для Карлотты и положил зажигалку обратно в карман. Сейчас она казалась спокойнее, чем в начале сеанса. Она была умна. Теперь он знал, что ее IQ − 125. Ее черные глаза следили за каждым его движением, не зная, чему верить. Он говорил очень непринужденно, как ни в чем не бывало. Так можно унять ее беспокойство.
– Каждый когда-нибудь оказывался в ситуации, которую мы называем паникой, – сказал он. – Например, когда вы попали в аварию. Вы сказали, что все вокруг словно зависло перед ударом. Это типичное восприятие при панике.
– Да. Я помню.
– И когда вы проснулись ночью, вы пережили паническое состояние. Ну, это то же самое. Мысли бегут с невероятной скоростью. Очень четкие. Все кажется замедленным.
Карлотта медленно затянулась. Ее глаза четко выражали недоверие. И все же за этим фасадом Шнайдерман видел, как она жаждет объяснений.
– Помните, что вы мне сказали? – спросил доктор. – Вы сказали, раздался какой-то звук.
– Нет. Кажется, я закричала.
– До этого.
– Я не помню.
– Подумайте. Вы сказали, как только пришли. Звук, когда погасли огни.
– Это было животное. Далеко.
– Нет. Вы описали его иначе.
– Я сказала, это был одинокий звук, как у поезда.
– Именно.
– Ладно вам, доктор Шнайдерман! Даже вы в это не верите.
– Обдумайте эту версию. И не забывайте о вашем состоянии.
Карлотта пожала плечами.
– Ладно, – согласилась она.
– Вас разбудил этот странный звук. Грохот под ногами. И включилось ваше сознание. Мысли неслись со скоростью света.
– И что?
– Так вы это описали. Это ваши слова, когда вы ко мне пришли.
– Хорошо, продолжайте. Я слушаю.
– В западном Лос-Анджелесе много поездов?
– Нет. Мало. Их почти не бывает.
– Видите? Раз в столетие. Кажется, они выезжают из фабрики.
Шнайдерман наблюдал за Карлоттой. В ее сознании вера боролась с недоверием.
– И было сияние, – заключил он. – Странный прямоугольник на стене. Конечно прямоугольник,
