это сделать сейчас. Наверное, так бывает со многими, так случилось и со мной.
Книга «Я надеюсь…» родилась быстро, за четыре месяца. Это не мемуары, не воспоминания с их дотошной последовательностью и обстоятельностью. И уж тем более не системное изложение моих взглядов и позиций, хотя они присутствуют в книге. Это – прямая речь, порой, наверное, сбивчивая, эмоциональная, мозаичная. Рассказ о себе в прошлом и настоящем, событиях, впечатлениях по их горячим следам. Непосредственный, сугубо личный отклик на происходящее, на те драматические коллизии, потрясения и – все-таки – прорывы, которыми отмечена сейчас общественная жизнь моей страны.
Для меня эта книга – возможность высказаться, что-то объяснить и в чем-то объясниться. Поделиться наболевшим, своими тревогами и надеждами. И, если это найдет отклик в ваших сердцах, я буду счастлива.
А что касается ее жанра, то мне показалось, что с учетом всех обстоятельств, о которых я сказала, самым естественным для нее будет жанр живой беседы.
Р. Горбачева
«Если подумать – сколько добрых
Вещей в мире держится
на одном-единственном добром
Приглашение к беседам
С супругой будущего первого советского Президента я вполне мог познакомиться еще в 1964 году. Она жила, в сущности, совсем неподалеку: в двухстах километрах от городка, в котором я сначала, рано оставшись без родителей, воспитывался в интернате, а затем здесь же, перейдя в школу рабочей молодежи, где каждый второй одноклассник был едва ли не вдвое старше и полновеснее меня, начинал свою репортерскую биографию. Бывала она и значительно ближе к нашему городку – месила отчаянную осеннюю грязь по здешним селам, заглядывая и в самую что ни на есть глубинку: проводила социологические обследования.
У правдивого деревенского социолога, как и у хорошего агронома, профессия пешая. Передо мной лежит сейчас тоненькая, на рано пожелтевшей газетной бумаге брошюрка издания 1967 года: «Р. М. Горбачева. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук». Называется: «Формирование новых черт быта колхозного крестьянства»…
Ходит по селам хрупкая в резиновых сапогах – выдергиваешь сапог из грязи, а вместо сапога выскакивает из голенища твоя же нога в толстом шерстяном носке, – ибо ни в чем другом по нашим тогдашним селам пройти в распутицу было невозможно. Чай со старушками, фронтовыми вдовами, пьет. Пешая профессия – деревенский социолог! Хотя вряд ли она представлялась своим реципиенткам этим непонятным тогда словом: «социолог». Находила, наверное, какие-то другие, более понятные на селе, слова…
Знакомство наше, однако, состоялось много лет спустя и далеко от этих мест – в Москве.
И вот несколько дней назад получил неожиданное предложение стать собеседником в книге во многом биографического характера. Сегодня меня пригласили в загородную резиденцию Президента.
