вместе со щеками. «Red hair, red face, red ears!» Бастардос! Так я научился привлекать как можно меньше внимания. Сижу, молчу, никто меня не замечает. Не отвечаю на вопросы, значит, ошибку не сделаю.
Когда я теперь учусь, мне всё ещё бывает стыдно. Я был недавно на уроке вокала, чуть не умер там от стыда… И петь тяжело, когда моё тело старается убежать, а я держу его на месте. Дыхание замирает, рот становится сухим. Петь в таком состоянии тяжело.
А вот три года назад я ходил на уроки плавания… Это был ад, для такого нарцисса, как я. Мало того, что выгляжу как лысый котик, который упал в ванну, я ещё и практически обнажён, да и ещё вокруг куча 5-летних детишек с идеальной техникой.
После одного разговора с Алексеем Балабановым я помню, как он, увидев странное выражение на моём лице (я прикусил свой язык, чтобы не рассмеяться), спросил: «Шесть слов, семь ошибок, да?» Он разочаровался, ему было очень тяжело прилюдно (даже только приКрэйгно, я же тоже люд) делать ошибки.
Мы потом разобрались. И «sheet of paper» я ему передал.
Так что «не смеяться», когда студенты делают ошибки, – это важное правило. Смех только усугубит проблему.
Но пару лет назад я отказался от правила «не смеяться вообще» и начал относиться к ошибкам с юмором вместе со студентами. Ну, с их согласия, разумеется.
Мы на уроках легализируем ошибки и делаем их нарочно (я сейчас сделал ошибку нарочно!), чтобы хорошо познакомиться со своим стыдом, подружиться и начать танцевать с ним.
Стыд – инструмент, он может помочь, например, чтобы мы не разделись и сплясали прямо на Невском проспекте. Но стыд может парализовать и сильно ограничить жизнь. Как тормоз в машине – без него никак! Но если он постоянно включён, то машина никуда не поедет.
Смех – хороший способ освободиться, если он добрый и совместный, а у группы есть unspoken согласование, что так можно. Психотерапия мне помогла с этим! Нарциссизм гудбай!
На уроках я рассказываю о своих ошибках в русском и о том, как раньше я мог перепутать буквы «ш», «щ» и «с» в словах «щука» и «слухи». Так мы уходим от менталитета «Ошибка – очень плохо. Нельзя!» к «Ошибка – нежеланна, но неизбежна и разрешена. И порой смешна».
За свои 17 лет как преподаватель я окончательно убедился, что психология играет большую роль в изучении иностранных языков…
«Я как собака. Всё понимаю, ничего не могу сказать»
Я не помню, сколько раз я слышал это от новых студентов. Надеюсь, мои старые так теперь не говорят. Возможно, вы сами говорили это или слышали от знакомых. Эту фразу часто сопровождает другая: «У меня нет таланта, я тупой, я ленивый, у меня отвратительный английский».
Как это возможно, что человек, который понимает язык, – не может что-то сам сказать. Самое сложное – понять и выучить слова – уже позади. Сделал дело, болтай смело! Но максимум, что можно услышать на английском от человека-собаки, – «Mmmnnm, uhuh, mmnmm».
И почему так? У них с органами речи всё в порядке. В конце концов, мало собак, которые способны сказать «защищающиеся». И мало англичан тоже. Если человек может сказать «прыжок с переподвыподвертом», то почему не может сказать «Hello, it’s a pleasure to meet you»? Как может быть, что человек с вполне функционирующими органами речи
