нужно долго и кропотливо подбирать ключи, тревожить их отмычками, раз за разом терпеть неудачу перед тем, как добиться своего. Нет, у её убийцы не было столько времени.
Рогнеда скинула платье, пропитавшуюся потом и всё ещё пахнущую страхом нижнюю сорочку и нагая подошла к зеркалу. Между грудей вырисовывалась магическая татуировка – две руны, сплетённые вместе так туго, что отдельных знаков не разобрать. Для чужого глаза – красивое украшение, а на деле – самый надёжный её оберег. Руна «Страж», похожая на угловатую хищную птицу с раскинутыми крыльями, почернела. Почернел и связующий узор из сплетенных между собой узлов. На их фоне сияло золото «птичьей лапы» Чернобога. Прежде в общей вязи золотых символов её было не распознать. Рогнеда придумала это сочетание сама, чтобы скрыть связь с Чернобогом и, разумеется, приумножить свою силу. Выуживала знания из маминых книг и бесед со знакомыми ведьмами и чернокнижниками. Ей всё приходилось делать самой. Никто и никогда не приносил сладких даров на золотом блюдечке.
– Снова не позволила мне умереть, – пробормотала Рогнеда, проводя пальцами по линиям татуировки, шершавым и грубым, как старые шрамы. Немало времени пройдёт, прежде чем узор разгладится, напитается силой и снова приобретёт светлый золотой цвет. Проклятие было мощным.
Рогнеда подошла к столу и достала всё необходимое: нож, серебряную чашу, цветы чёрного мака, полынь, маленькое зеркало. Измельчила мак и полынь в чаше, ножом срезала немного корки с обуглившейся татуировки и бросила к травам. По животу сбежала струйка крови. Её Рогнеда собрала лезвием и стряхнула туда же. Теперь огня.
Когда содержимое чаши загорелось, она поднесла к дыму зеркало.
– Покажи мне того, чьи чары в моей крови, чей умысел в моих жилах. Покажи, открой, ничего не таи.
Пламя взвилось над чашей, закоптив поверхность зеркала.
– Прячешься, значит?
Такой исход Рогнеду не устраивал, и она добавила крови. На стол упала повязка с ладони. Магия уже успела подлатать порез, который спас Дарену жизнь. Рогнеда помедлила пару мгновений, разглядывая тонкую тёмную полосу. В груди зародилось сожаление, накрепко сплетаясь со злостью. Не давая им разгореться, Рогнеда взмахнула ножом. Лезвие обожгло руку. Пламя зашипело, заметалось. Но зеркало лишь сильнее почернело. Дым заполнил комнату, и Рогнеда, выругавшись, поспешила открыть окно.
Выгнав дым из спальни, Рогнеда накинула на себя ночную сорочку, а сверху – тонкий халат, и упала на кровать. Голова раскалывалась – магия ещё не успела восстановиться, и заклинание отняло у Рогнеды последние силы. Поморщившись, она потёрла виски.
Кто бы ни наложил проклятие, он был очень хорош, очень силён и умел заметать следы. Как его найти, Рогнеда не знала. Чары проклятой крови не сработали, а ведь сильнее и точнее их ничего нет, особенно когда проклятие ещё не успело покинуть тело. А Рогнеда чувствовала этот яд. Он ледяными змейками расползался по венам, заставляя кожу покрываться мурашками, тисками сворачивался вокруг сердца,
