саму Алину.
Она не ожидала, что оно так быстро сдастся и падет ниц.
Пальцы и локоть были в крови. Струны оставили свой след, когда она пыталась прислонить металлическую часть к стенке.
– Впрочем, ладно, если пилить дальше, то пусть лежит.
Арфа ударилась о пол с такой силой, что штыри впечатались в пол.
Струны срезонировали и раздался звук. Это был последний стон покойника.
Это был печальный аккорд, звук, звук умирающего, так и не испытавшего экстаза от прикосновения гения, от исполнения своего предназначения. Этот звук, почти органной силы и пафоса – был слышен на всю деревню.
– Да, – подумала тогда Алина. И сказала это вслух. – Так и человек живет, живет, думает, – вот она, гениальная виньетка жизни, вот сейчас, сейчас на мне сыграет гений, я услышу, наконец, сакраментальное, увижу прекрасное, испытаю восторг экстаза, постигну истину бога…
Черт, какой высокий стиль, – прервала себя Алина и положила топор рядом на пол.
Но мысль, что человеческая жизнь так же бездарно и незаметно исчезает и уничтожается начала круговые движения.
– В чем я тут вижу сходство? – Алина вдруг поняла, что запуталась.
Жизнь. Человек. Пианино.
Ну да, берут пианино все кому не лень, усаживают детишек, не считаясь с возможностями, желаниями, талантами и даром божьим. И вот, пианино прожило зря, зря его делали столько людей, и потом таскали с места на место. Оно умерло, так и не услышав того, для чего было рождено. Не испытало. Потому что люди глупы, тупы, амбициозны и не слушают голос внутри себя. Не слушают себя и не любят себя.
Так и жизнь.
Человек…
А что человек?
Да притворяется всю жизнь, подстраивается под правду социума, начальника, мужа, детей, коллектива. Друга, подружек…
И вот.
А что – вот?
Все равно остается один.
Но из-за лжи он не прослушал, не услышал, потерял голос божественного предназначения.
Своего.
И не сделал того, для чего был рожден.
В погоне быть, как все, не стал собой.
Алина представила ту девочку, которую мама усаживает за инструмент – играй, дочка. И когда приходят гости, она снова усаживает, и гости просят, – а ты можешь песенку сыграть? И довольная мама кивает головой, да, мол, дочка может. И дочка вяло бренчит замороженными пальцами, не испытывая ни удовольствия, ни трепета. И потом, еще спустя годы, она приводит жениха, или просто знакомого молодого человека и садится за пианино, играя ему романс, спотыкаясь на неправильно взятых нотах и снова проигрывая это же самое место.
Алина поморщилась.
А парень со скучающим видом и не отпуская улыбки кивал и ждал, когда же можно потрогать девушку за сиську.
На этом карьера инструмента
