бледностью. Ярко-голубые глаза контрастируют с кожей. Она становится похоже на ледяную скульптуру, испуганную до чертиков.
– Ты уверен? – снова тонны смущения во взгляде.
Кира милая. Настолько, что век можно смотреть и не уставать. Загляденье!
– Зачем тянуть?
– И журналисты? Члены команды… Будет много шума. – Прикрывает ладонями лицо, – страшно как!
Самому волнительно. Первый раз же такое прохожу. Тем более Кира, она не Юля. Та бы вмиг организовала все и всех построила.
Сажусь рядом и беру одну ладонь в свою. Сжимаю. Обычно поддерживают меня. Я в этом плане таким эгоистом оказался. А потом вдруг… Кира…
С ней ровно. Она понимает меня с полуслова. И я уверен, что ждет нас за ближайшим поворотом. Для гонщика это подарок.
– Спасибо тебе, – Кира поднимает взгляд. Наши губы близко, ее дыхание щекочет раздраженную из-за балаклавы кожу.
Щеку обжигает, как пламенем провели. И балаклава не помогла. Долгие пятнадцать секунд, когда я чувствовал на себе ее короткий поцелуй.
На вечер в честь окончания пятого этапа Чемпионата мы собираемся вместе.
Пилотам «Формулы» обычно бронируют самое пафосное и очень дорогое место. Сегодня центр Шанхая гуляет.
Кира выходит в длинном вечернем платье. Красном.
На мне классический костюм-двойка. Темно-серые брюки и белая рубашка, расстегнутая на две пуговицы.
Мы пара.
– Прекрасно выглядишь.
– Правда нравится?
Голос напитан кокетством. Я прочищаю горло и делаю кивок. Кира и правда прекрасна в этом платье в фирменном цвете моей команды. Думаю, все руководство только поддержит мое решение.
В клуб заходим, держась за руки. Тысячи взглядов направлены на нас. Не потому, что гонщик Сафин явился под руку с очередной девчонкой. А потому, что явился именно так.
Вспышки фотокамер режут глаза.
За столом сидят мои соперники на трассе, с которыми в жизни мы довольно неплохо ладим. Марино, Фишер, Васкес, Санду. Еще японец Кимура. Новичок этого года.
Они замолкают, когда я появляюсь за столом без привычного расслабления.
– Всем привет. Это Кира. Моя Кира.
Глава 16. Варя
Апрель.
– Говорят, Юлька сегодня устроила скандал в деканате, – тихушница Ленка наклоняется и тихо сообщает мне сводку новостей. Она не такая сплетница, как Алина, но нет да нет, а принесет весточку на хвосте.
Чувствую себя какой-то не такой. Ведь я ничего не слышу и не вижу. Как в панцире хожу.
– Она как рассталась с Сафиным, так у нее крыша поехала. Вот как любила… – Лена открывает конспект, погружается в чтение. Преподаватель уже вошел в аудиторию и идет в сторону кафедры.
Интересно, где та грань между чистой любовью и безумной, если общий знаменатель у них один – любовь? И что можно вообще считать безумной любовью?
В шестнадцать лет мой пульс подскакивал
