помешанная на злость. Мне дурно от этих чувств и стыдно, что не могу от них избавиться.
– Ваша спальня, – девушка открывает передо мной тяжелую деревянную дверь.
Внутри просторно и светло.
Романтично.
Спазм охватывает горло, когда смотрю в окно. Вид на озеро шикарный.
– Вилла небольшая, – не спрашиваю. Хотя моя фраза подразумевает вопрос.
– Здесь восемь спален, включая хозяйскую, задний двор, где и будет проходить церемония, терраса, бассейн.
Хозяйская спальня… Для новобрачных, наверное.
Опускаю стеклянный взгляд. Романтичность места тускнеет. И даже если завести итальянскую музыку и обсыпать здесь все лепестками дорогущих роз, боль разочарования будет застилать глаза черной плотной пеленой.
– Так мало гостей? – спрашиваю.
– Здесь размещены самые близкие.
Я все же близкая? Или это из-за папы? Ну, конечно, из-за него.
– Благодарю, – отрываюсь от окна и круто поворачиваюсь к девушке лицом.
Еще немного, и я буду давать мастер-класс по натягиванию пластиковой улыбки.
Закрываю массивную дверь со скрипом и прислоняюсь к ней. Откидываю голову, впечатываясь затылком.
До начала церемонии пару часов. Подготовка идет полным ходом. Я слышу голоса чужих мне людей. Речь русская, итальянская. Смех.
Не могу отделаться от ощущения, что мне здесь нет места, но открыто признаться, что нужно было остаться в Москве, не получается.
Я должна видеть все своими глазами, чтобы отпустить. Должна поверить. Прожечь роговицу картинками этой свадьбы.
Нужно перетерпеть. А потом, как в песне: «Все равно счастливой стану… Даже если без тебя».
Открываю небольшой чемодан. Я взяла два платья на выбор. Одно провокационное, ярко-красное. Говорят, этот цвет на свадьбе – табу.
И все же беру нежное, струящееся, длинное в пол цвета итальянского неба. Все внимание должно быть невесте.
Принимаю душ, укладываю волосы в любимые крупные локоны. В такую погоду пользоваться косметикой невозможно. Но я все же наношу тушь, тени, делаю несколько взмахов румян и использую обычный бесцветный блеск для губ.
Духи решаю отложить в сторону.
По привычке кручу бусинки на фенечке. Успокаивает.
– Готова? – дважды постучав, мама заходит ко мне в комнату.
Даже она не знает мою тайну. Как никогда хочу с кем-то поделиться.
– Уже все?
– Хочу спуститься и посмотреть.
Бросаю взгляд на часы. Осталось полчаса.
В душе начинается вой, который не имею права выковырять наружу. Губы немеют, затем подрагивают.
Все будет сложнее, чем я себе представляла.
– Спускайся, я буду через пять минут.
Мама хмурится. Все же считывает настроение и собирается что-то спросить. Я быстро-быстро качаю головой.
Не
