– и нет. Твое дело сидеть и дожидаться.
– И долго дожидаться надобно?
– Я почем знаю, сама не сидела. Сколь придется, столько и жди.
Бабка вскинула на Данилку полуслепые глаза.
– А ты почто расспросы завел? Аль затеял чего? Гляди, Леший тот же черт, с ним шутки шутить нельзя.
Данилка отмахнулся, дескать, стану я во всякую невидаль верить.
– 5 -
Сам вышел от бабки, только что не вихрем домой донесся. Отворил дверь – и в сени. Если верно помнил Данилка, в корзине под лавкой как раз должно было со Святой Пасхи несколько яиц остаться. Выставил корзинку на стол, откинул плетеный верх, а на дне лишь кусок засохшего кулича. Тут и припомнил, что последнее яйцо еще третьего дня из корзинки вынул и съел в полдень на пастбище с сальцем да бабкиным пирогом.
Так и осел на лавку. Где ж теперь найти пасхальных яиц? А может и не обязательно, чтоб пасхальное… Лешему-то не все ли равно? Авось, и обычное сгодится. Поразмыслил Данилка немного и решил нести в лес простое яйцо. Чего счастье не попытать. Не зря же люди говорят, что на безрыбье и рак рыба. Отнесет, а там видно будет.
Только вышел из дому, солнце тотчас закатилось за сопку, на небе лишь красные разводы оставило. Еще немного и накроется белый день темною ночью. Тогда уж в лесу ни березы, ни сосны не углядишь.
Заторопился Данилка. В два счета обогнул старую мельницу. Через заброшенную пасеку вышел к реке. Речка мелкая, узкая, бежит о камни спотыкается. Шаг, два – и на другом берегу. А там уж и пролесок начнется. Тонкие осинки сменяются вековыми дубами. Здесь, у большого камня, тропинки разбегаются в разные стороны. Одна уводит в самую лесную чащу, другая – через пригорок на поляну. Вот где раздолье Данилкиным коровушкам! Травы здесь высокие, сочные…
Данилка долго не раздумывал, прошмыгнул по первой тропе в дремучий лес. Еще и полсотни шагов не отмерил, как уж встали перед ним могучие дубы. Даникла хоть и не из робких, да все равно боязно. Наткнешься на волчью стаю, тогда уж, как говорит бабка Акулина, только креститься и останется. От волков одно спасенье – огонь. Вот Данилка дорогой хворост и подбирает. А сам то и дело глядит по сторонам, не забелеет ли где искомое деревцо.
Наконец, по правую руку что-то мелькнуло. Даникла туда. Вот и береза. Молоденькая совсем. Ствол тоненький. Вынул Данилка из кармана яйцо, положил под дерево. Сам сказал точь-в-точь, как бабка Акулина учила: «Царь лесовой, всем зверям батька, явись ко мне!» Сказал и слушает. Ничего. Даже ветер листвы не шелохнул. Спит лес. Только филин в темноте и отозвался.
Сложил Данилка хворост для костра. Подпалил сухие ветки. На душе сразу спокойнее стало. При свете-то оно всегда веселей. Зверь лесной огня боится, не подойдет. А от нечисти Данилка острием ножа обережный круг очертил. Собрал еще немного веток, чтоб до утра хватило, и сел к огню Лешего дожидаться.
Сидит, ждет да ветки в огонь подбрасывает. Вот уж месяц на небе показался. Ночь вошла в свои права, осветила землю бесчисленными звездами. Не захочешь – залюбуешься. А тут еще от молодой листвы благоухание по
