из армии раньше, чем они получили права на привилегии отслуживших полный срок, что сейчас стало обычной политикой военных. Рядовых спешили выгнать до того, как на них пришлось бы слишком потратиться. Но из Дара и Зеда получились типичные солдаты: наглые и вспыльчивые сквернословы, которые очень метко целились и не терялись в перестрелках.
– Сколько? – спросил Даран. – Что у нас в итоге?
– По нулям, к сожалению, – ответил ему Уэс.
Даран длинно и изобретательно выругался, а потом с противной ухмылкой осведомился:
– Собрался нас продинамить?
– Богом клянусь: ничего не взял! – воскликнул Уэс, возвращая Дарану пистолет.
Даран яростно вырвал у него оружие.
– То есть как ничего? Я все сделал, как надо. Дело было на мази! Тебе оставалось только протянуть руку и забрать фишки!
Уэс огляделся: на них начали обращать внимание. Пока небесный патруль облетал их стороной, но если парни будут сильно шуметь, ситуация быстро изменится.
– Не орите. Меня раскусили. Кроме того, нельзя же выдавать Карлоса.
– Врешь! Ничего они не знали! Я тебе не верю! – возмутился Даран. – И Карлос будет рассчитывать на свои две тысячи.
– С Карлосом я сам разберусь.
– Значит, еды нет? – догадался Фарук. – Никакой?
– Только размазня, – мрачно объявил Зедрик, возмущенно глядя на Уэса. – Я за ней в очередь не встану. Какое унижение!
Трясун кивнул. Он не обвинял, не сетовал. Затем хлопнул Уэса по плечу.
– Ты ведь можешь проделать свой фокус с закрытыми глазами! Мы сто раз разыгрывали эту сцену. Что случилось?
Уэс вздохнул:
– Повторяю: я почувствовал опасность. За мной наблюдали. Меня это вспугнуло.
Уэсу не хотелось говорить им правду – и не хотелось признаваться в ней даже самому себе.
Что же произошло в действительности?
Банкомет оказалась красавицей: длинные темные волосы, сияющая светлая кожа. В ней не было той жесткой бронзовости, которая стала столь популярна среди спортивных девиц Нового Вегаса с их темно-оранжевым загаром и высветленными прядями. Кстати, то была всего лишь безнадежная попытка выглядеть так, словно у них хватает денег на поездки в закрытые города, где тепло, и свет дарит искусственное солнце.
Однако суть состояла не том, что она была прехорошенькой. Банкомет его раскусила.
Как раз в решающий момент, именно тогда, когда он потянулся за платиновыми фишками, она посмотрела ему в глаза – и ее взгляд приказал: «И не думай!»
Она не повелась на его театральный подвиг, не отвлеклась на шутливое ухаживание. Ни на секунду. Она знала, что у него на уме. Смекнула, что он обманщик, а не герой.
От изумления Уэс чуть промедлил. Шанс был упущен: когда он посмотрел на стол, фишки исчезли. Похоже, она вернула их в банк.
