слабо. Йен был уверен: Сара спотыкается – совсем чуть-чуть. Но достаточно для того, чтобы они крепче держались друг за друга.
В конце Йен уже не был вполне уверен в том, кто кого довел до маленькой скамеечки для доярки, стоящей у стены.
– Пустите меня, – сказала Сара, усадив его.
Казалось, у нее сбилось дыхание, когда она склонилась над ним, все еще находясь в его объятиях. Ее тело было твердым, словно накрахмаленным. Йен был уверен, что Саре тяжело говорить, потому что ее сердце бьется так же быстро, как и его.
– Стало быть, ты чувствуешь то же самое, – пробормотал он, водя носом по ее горлу. – Я так и думал.
– Полковник…
– Йен, – поправил он, почти касаясь губами нежной кожи на ее шее. – Называй меня Йеном.
Сара опустилась на колени и завела руки назад, чтобы отцепить его пальцы от своей шеи.
– Я буду называть вас беззубым, если вы не прекратите.
Йен понимал, что должен отпустить ее, но это было для него невыносимо. У него появилось такое чувство, будто он впервые в жизни нашел что-то настоящее. Как будто аромат мыла был наградой за отвагу.
– Пустите! Меня! – скомандовала Сара. Ее голос прозвучал в опасной близости к его уху.
Йен послушается. Со временем. Но в это долгое мгновение, когда у него замирало сердце, он держался за эту нежную, благоухающую, сильную женщину и спрашивал себя: а что, может, именно так умирают мужчины?
– Полковник!
Йен наконец выпустил Сару, и его тут же закачало снова, он почти потерял равновесие. На самом деле он этого не хотел. Но каким-то образом, когда она пыталась удержать его, их губы встретились. Реакция Йена была инстинктивной: обхватив Сару руками, он замер.
Святой Иисус, он умирает! Йен не мог припомнить столь сладкого поцелуя. Такого мягкого, нежного, восхитительного.
У нее был вкус кофе с корицей. А его язык, казалось, прикасался к шелку. Ему хотелось съесть Сару. Через непростительно долгое мгновение ему пришло в голову, что она была поражена так же, как и он. Прижавшись к нему, Сара приоткрыла губы и отвечала на его поцелуй. Он чувствовал бешеное биение ее сердца и проглотил ее изумленный вскрик. Йену безумно хотелось обвести рукой контуры ее тела, однако у него хватило разума стоять спокойно. Он не хотел, чтобы это мгновение заканчивалось, но этого удивительного, горячего, жадного знакомства не должно было случиться.
Сара первая отпрянула назад. Ее взгляд был суров, она явно испытывала смятение. Ее рот был приоткрыт, будто она не могла найти слов, чтобы выразить свой гнев.
Впрочем, Йен был почти уверен, что Сара и не думает сердиться. Однако она явно была задета, а ему не хотелось ее обижать.
– Прости меня, детка, – извинился Йен, испытывая чувство стыда за то, что ему ничуть не стыдно. – Я не хотел…
– Думаю, вам будет лучше на земле. – Ее голос, как ни странно, зазвучал очень оживленно, кроме того, такими же были ее движения, и он вновь окунулся в исходящий от нее аромат,
