В подъезде было темно, сыро, хотя лето в самом разгаре, и отвратительно настолько, что хотелось скорее выйти на улицу. Настроение испортилось окончательно. Его охватила злость.
Значит, когда ты «дочь самого» (он вспомнил, как следователь поднял палец и закатил глаза), когда двор, в котором ты живёшь, закрывается, охраняется, оборудован камерами и не выполняет функции общественного туалета в ночное время суток, – ты имеешь право на защиту и справедливость.
Он вспомнил огромные, темно-карие, почти чёрные, лишённые всякой надежды глаза Вики. Подъезд, где она жила, молчал, давил на Старцева своей исторически сложившейся безысходностью. Таковы законы жанра, ничего не поделаешь, девушка Вика… Ты родилась не в то время, не в том месте, ты живёшь в неправильном подъезде – и у тебя нет шансов на спасение.
Высокий чёрный армейский ботинок пнул огрызок с какой-то прилипшей к нему серой склизкой гадостью. Кошка, немного осмелев и устроившись на подвальном окошке, проследила за ним взглядом, но не тронулась с места. Он добьётся правды и вытащит девчонку из этой передряги. Он не нашёл ничего, ни одной зацепки, но каким-то невероятным образом колодец, в котором жила Вика, убедил его, что она говорит правду. И, сделав ещё один вдох, он наконец-то заметил, что участковая ему что-то увлечённо рассказывает, с чувством пританцовывая кучеряшками.
– В Петербурге всегда так было и так будет, – говорила между тем капитан. – И у нас – на набережной Фонтанки – как и везде… В одном дворе – богатые. У тех – камеры, отгороженные дворы. Дизайн местами. Шлагбаумы. Охрана. Всё загородиться от остального города хотят. А рядом – вот так.
Глава 5
30 июня, 14:30. Кафе, 8-я линия Васильевского острова
– Спасибо, Анфиса Витольдовна! – Старцев одновременно говорил по телефону и искал, где же забегаловка Ирмы. Искал и не находил, отчего начинал злиться ещё сильнее. – Да. И у меня уверенность, что эти три дела – наши. Похититель один и тот же, но я не смог проследить, куда женщин уволокли. Вы к реставраторам? Отлично! А Михаил Ефремович смог что-то разузнать по датам рождения, кому женщины могли понадобиться? Никому? Ещё лучше… Нет, я забыл позвонить насчёт африканской выставки. Вы сами позвоните? Спасибо огромное!
Старцев нажал на кнопку отбоя и вздохнул с огромным облегчением – что-что, а звонить бывшей жене и просить о помощи не хотелось. И не потому, что Катя стала бы издеваться или скандалить. Или отказала бы в помощи. Нет. Просто до сих пор было больно. И как-то непонятно, почему получилось так, как получилось.
Старцев плохо помнил, как называлась забегаловка Ирмы, зато не забыл, что определение «забегаловка» относительно её кафе бесило ведьму по-настоящему, а потому старался давать такое определение только мысленно. Как бы он ни любил ведьм вообще, а Ирму в частности, он всё-таки считал, что злить настоящую ведьму – глупо, а злить Ирму – глупо вдвойне. Поворот, ещё поворот – он зашёл во двор дома старого
