своим горем. Оскар стоял на коленях рядом с женой. Новость убила их обоих. Альберто держал руку на спине сестры, будто помогая ей извергать слезы. В коридоре, под непрекращающиеся рыдания, Миллер вдруг заметил, что дверь в спальню Эллисон приоткрыта. Комната ничуть не изменилась с того раза, когда он впервые вошел сюда. Однако что-то в ней было не так. Какая-то едва уловимая и драматичная перемена, которая показалась ему слишком странной, возможно, из-за все еще стоявшей перед глазами картины убитой девушки, а возможно, из-за того, что он пытался найти утешение.
Миллер громко спросил:
– Где распятие, висевшее над кроватью?
Глава 6
Если ты хранишь что-то, что заставляет тебя чувствовать себя живым, вероятно, ты уже мертв.
Я шла под дождем, а телефон в кармане не прекращал звонить. На экране четвертого айфона светилось имя Марты Уайли, моего издателя, последнего человека в мире, с которым я бы хотела разговаривать. Шесть раз я сбрасывала ее звонки, после чего на меня посыпались сообщения, которые я просматривала по диагонали, продолжая шагать, сама не зная куда. В последнем она писала:
«Мирен, не понимаю, что с тобой происходит. Меня очень удивляет твое поведение. Завтра с утра мы должны быть в студии на Таймс-сквер на съемках программы “Доброе утро, Америка”. Не подведи меня.
М.У.».
Это сообщение выглядело серьезнее, чем все ее крики. Видя ее такой жалкой и умоляющей, я впервые за долгое время почувствовала себя сильной. Когда я перестала контролировать собственную жизнь? В какой момент дорога, которую мне наконец удалось выпрямить, снова начала вилять?
И вдруг я поняла.
Когда книга стала успешной, какая-то часть меня укрылась в ее страницах. Там Мирен Триггс могла быть кем угодно. Она могла спрятать свои страхи, закрыть дыры своих сомнений, минимизировать побочный ущерб. Но самое главное, на страницах книги я могла защитить себя от опасностей и перестать быть уязвимой. Героя романа невозможно убить, даже если его прототип – существо из плоти и крови, которое, возвращаясь домой, плачет по ночам, чувствуя себя в одно и то же время и внутри, и вне своей жизни. Мирен из книги была бессмертна. Даже если уничтожить все экземпляры до единого, герой будет жить вечно. Он будет бродить по лимбу среди выдуманных существ и ждать, пока кто-нибудь вспомнит его историю, даже не предполагая о существовании другой Мирен, хрупкой, слабой, переполненной болью. И, возможно, скрывшись за этим мнимым щитом, я убедила себя, что пока Мирен из книги будет храброй, мне вовсе необязательно быть таковой. Пока она полностью контролирует свою жизнь, я не должна рисковать своей. Пока она ищет правду, я могу убегать от нее. Но если я чему-то и научилась, так это тому, что правда возникает как вспышка в наиболее подходящий момент. А тогда, без сомнения, это был он.
Я бесцельно бродила по улицам Куинса, не переставая
